его скафандре не было разрывов, так что можно было рассчитывать на то, что толстяку неимоверно подфартило.
Вокруг Баобаба лежали три гигантских, в крапинку, белых яйца.
– Да чтоб тебя… – Кондор облокотился на плечо Феникса, но тут же встряхнулся.
– Потомство высиживал, – Аист вяло махнул рукой. – Птенчиков охранял. И вообще, может, это не он, а она.
Кондор молчал.
– Берем Баобаба, – велел он, хватаясь за ремешки скафандра. – Разом!
Толстяка спустили минут через пять. Кондор сел на крышу спиной к гнезду, оглядывая город и восстанавливая дыхание. Да уж. Что ни день, то новость века.
– Что теперь? – спросил Феникс.
– Покончи с этим, – ответил Кондор, готовясь к спуску.
Феникс приготовил дробовик, но выстрелить не успел. Громкий треск скорлупы заставил Кондора подскочить на месте.
Словно почуяв опасность, птенец высвободился из скорлупок почти молниеносно. Он был сравнительно мал – около полуметра в высоту. То есть, подобно давно исчезнувшим крокодилам, оказался раза в три крупнее родного яйца. Перьев на его перепончатых крылышках было куда больше, чем у родителя, а когти казались значительно длиннее, если судить по совокупным пропорциям. Две черные горошины глаз располагались по бокам от вытянутой головы, украшенной синеватым гребнем.
– Стреляй! – крикнул Кондор, нажимая на спуск. Черт, забыл про предохранитель. Промах был исправлен за два движения.
Феникс стоял неподвижно.
Детеныш раскрыл крылья и издал громкий визг на повышенных тонах. Затем схватил лапами оба оставшихся яйца, захлопал крыльями и оторвался от гнезда. Кондор словно прикипел к черепице, глядя, как новорожденный птеродактиль уверенно летит на восток, к реке, унося остатки своей семьи прочь от хищников. От людей.
Кондор опустил ствол.
– Фен, ты почему не выстрелил? – тихо спросил он.
Сталкеры продолжали стоять на крыше костела Святого Николая посреди мутировавшего города, подобно двум зеленым листикам, выжившим в жестокой засухе, уничтожившей необъятные дубравы. Капли дождя продолжали падать, стекая по шлемам.
– Не могу я в детей, командир, – произнес Феникс, глядя на спускающийся над рекой промозглый туман. – Ты уж извини. Не могу…
Дворец «Украина».
Дождь шел уже вполне уверенно. Над Броварами сверкали молнии, принося угрюмый, ворчащий звук грома. По-видимому, ливень обещал зарядить на сутки. Наверняка вечером снова придется садиться за насосы да по-быстрому латать дыры, а то перегон затопит до уровня рельс. И стоять тогда дрезинам Датаполиса в конюшне. С недельной изоляцией Шлюза и всеми вытекающими.
Баобаб прихрамывал на одну ногу, опираясь на плечи Воробья и Феникса. Молчал. Кондор был этому очень рад. Шок пройдет, а делать выводы из случившегося толстяку еще рано. Хотя надо будет пожертвовать администратору сто грамм, так и быть. После такого дела
