дела нету другого, только нас воевать! У самих одёжа рогожа да куль праздничный!
Светел выпрямился. Выдохнул. Взгляд был всё ещё незнакомый. Равдуша всхлипывала безутешно. Жогушка подобрался к матери и брату, ухватился – не оторвёшь. Подошёл Зыка, влез лобастой головой Светелу под локоть.
– Ну вас, дурных, – буркнула Корениха. Отложила кукол, пересела, тоежь всех обняла.
Тут зашевелилась входная полсть. Внутрь посунулся знакомый длинный нос на маленьком личике.
– А я уже думаю – отчего пусто снаружи, не торгует никто?
Корениха с укоризной посмотрела на Зыку, оставившего порог. Впрочем, Розщепиха уже заметила корзину со сдобным заработком Светела.
– Я-то беспокоюсь, всего ли у вас, двух вдовинушек, в достатке…
– Вдовые, да не сирые, – ровным голосом отмолвила Корениха. – Заступник в доме есть, не позволит голодом изгибнуть. Ты угощайся, сестрица.
Вдругорядь потчевать не пришлось. Розщепиха нагнулась, высматривая пирожок порумяней. Вспомнила, повернулась:
– Ты, сестрица Ерга, в людях све́дома… Подскажешь ли, Нетребкин острожок – где это?
Бабушка задумалась, покачала головой:
– Не слыхала ни разу.
– Так-то вот, – приосанилась довольная Розщепиха. – И никто не слыхал. А у иных там подруженьки есть!
– Я тебе про гусей-лебедей обещал, – сказал Светел братёнку.
– Про боевых гусей? Как они дружиной ходили?
– Ходили бы дружиной, кто бы их в хлевки́ запирал. Я тебе другое поведаю.
– Как они в светлый ирий летят? Гуслярам гусли приносят?
Светел улыбнулся:
– А ещё детей в семьи, где по Правде живут.
– И меня? Меня лебеди принесли или гуси?
– Гусь на свадьбе весёлый жених, – начал объяснять Светел. – Лебедь – невеста в белой кручине. Гусь – драчун, лебедь – от Богов милость. Гуся мы печём и коптим. А лебеди, вона, в Кисельне с людьми в одном хлебе живут.
– Бабушка говорила… андархи…
На Коновом Вене лебедя считали царь-птицей, немыслимой для убийства. В стране, где правили предки Светела, лебедь был царской дичью. Птиц, священных для северян, били стрелами, подавали на богатых пирах.
– Андархов наши старики уму не учили… Вот вам сказ про век былой: жил добытчик удалой. На широкое болото выходил он на охоту, поразмяться, погулять, серых утиц пострелять. Раз вечернею порою, многошумною весною мчался лебедь в небесах, нёс рожденья на крылах…
Жогушка смотрел в облака, где незримо взмахивали белые крылья.
– Злой охотник вскинул око, а за ним и лук жестокий. Он руки не удержал, чудо-птицу поражал. В небесах стрела мелькнула, в белых перьях утонула! Помутились небеса, плачут синие леса! Лишь стрелок не дует в ус: «Будет деткам мяса кус!» Гордым шагом…
– Так он для деток старался?
– Для деток. Только лучше не поесть, чем утратить стыд
