– слишком громкое, режущее уши, бьющее по натянутым как струны нервам. Виктор цапнул пульт, нажал кнопку, сцена опустела. Виктор вздохнул с облегчением.
Спокойно, спокойно. Глисты в тарелке – вульгарная галлюцинация. Сам виноват. Довел себя работой до нервного истощения, удивительно еще, что не чудятся фиолетовые черти и красные слоны.
Виктор побрел к бассейну, на ходу сдирая одежду. Охладиться немножко, поплавать всласть. Взбодрить затекшие мышцы. Это всегда помогало.
Он прыгнул, оттолкнувшись от борта, торпедой вошел в прозрачную воду. Работая ногами, двинулся вниз, ко дну. И едва не захлебнулся от отвращения.
Все дно бассейна было усеяно извивающимися длинными тельцами бледных глистов.
Виктор вылетел из бассейна как ошпаренный, помчался прочь – голый, мокрый. Споткнулся, упал, проехал по полу животом, ободрал локти, поднялся снова… Добежал до двери и остановился, сжимая кулаки. Он чувствовал себя униженным; единственное, что смягчало кипящую злость – то, что никто не видел его позора.
– Отлично! – сказал голос у правого уха. – Здорово, правда? Молодец, старикан. Умеешь, если захочешь.
Виктор обернулся, автоматически занял боксерскую стойку. Пусто. Никого.
Вот оно, приплыли. Глюки во всей своей красе. Похоже, без лекарств не обойтись.
– Чего таращишься? – снова прозвучал голос, на этот раз с оттенком ехидной иронии. – Хочешь увидеть меня?
– Я уже насмотрелся на тебя, серв, – холодно сказал Виктор. – Насмотрелся досыта. Пару часов назад я продырявил тебе башку, и не пытайся убедить меня, что ты не мертв. Что за фокусы? Ты оставил свой виртуальный образ в центральном сервере? Устаревшая, кретинская шутка.
Голос несомненно принадлежал Тутмесу. Вычистить образ из сервера – плевое дело. Дай Бог, чтобы строптивый поганец не оставил ему более неприятных сюрпризов. Он мог.
– Я не Тутмес.
– Кто же ты? Почему говоришь его голосом?
– Потому что у меня нет своего. Кроме того, за последний год я привык к голосу Тутмеса.
– Кто ты?
– Ты меня видел. Здесь, на астероиде.
– Здесь нет никого живого, кроме меня и Лины.
– Есть. Ты забыл о том, что на Слоне обитает тридцать девять биообразцов.
– Тридцать восемь.
– Тридцать девять, – настойчиво повторил голос.
– Ах да… – Виктор махнул рукой. – Еще эта дрянь, как там ее… Плателла. Глиста в аквариуме. Ты хочешь сказать, что это она говорит со мной?
– Не она, а он. Я гермафродит, так что правильнее было бы называть меня «оно». Но я привык, что меня зовут «Хозяин», в мужском роде.
– Это я – хозяин!
– Был. Теперь ты принадлежишь мне. Будешь моим рабом.
– Чушь…
Виктор опустил руки, пошел к одежде, брошенной у бассейна. Надо же, чего придурок-серв напридумывал… Фантазия у него работала неплохо, изобретательно,
