style="font-size:15px;"> Прямой намек на то, что Лина зарабатывает плохо. Что, в сущности, было чистейшей правдой.
Лина презрительно фыркнула. Водород, сказал тоже… Это как минимум значит сменить машину. Пересесть с родной, изученной до последнего винтика немки BMW на тихоходного водородного американца – руля нет, в пузе нелепый реактор, скорость не больше сотни, запас хода триста километров… Мерзость.
И все равно, судя по всему, придется это сделать. Потому что денег осталось только на два литра бензина. И потому что ее «Бээмвэшка» стоит как три «водородника», и если ее продать, снова появятся деньги. А кушать, между прочим, тоже хочется.
И побыстрее найти работу, конечно. Только где ее найдешь – такую, какую хочется. Тем более что Лина сама представления не имеет, что именно ей нужно. Все не то, все не так…
– Ладно, – сказала Лина со вздохом, – наливай на всё, что там осталось. Кутить так кутить.
Лина сидела в машине на подземной стоянке, тупо смотрела в окно, никак не могла заставить себя выйти, расстаться с любимой тачкой – надолго, может быть, навсегда.
Все ведь так просто на самом деле. Позвонить в компанию «Скайкросс» – прямо сейчас. Позвонить, сказать, что возвращается. Она ушла спокойно, без скандала, репутация ее не подмочена, они возьмут ее назад без неистовой радости, но и без особых проблем – пилоты ее класса нужны всегда. В космос, само собой, допустят не раньше чем через полгода, да и в атмосферу – после противной двухнедельной рестажировки, но уже завтра она гарантированно получит аванс и сможет хотя бы поесть в приличном ресторане – нормальную еду, а не пропитанный жиром мусор из фаст-фуда…
Нет, нет. С нее хватит. Последний полет едва не угробил ее. Хватит.
Проблема в том, что она не может никому сказать о своих способностях. Объявление в борде: «Пробегаю милю за полторы минуты, питаюсь вкусными ядами, дышу любой дрянью». Для выступлений в цирке – в самый раз. Только кто ей даст выступать – с таким-то набором утилит? Дяденьки из ЦРУ вычислят ее за две секунды. Поймут, что она переделанная. И упекут в какую-нибудь секретную лабораторию – на всю жизнь.
Запиликал видеофон, Лина глянула на определитель. Отец. Она не разговаривала с ним уже две недели – делала вид, что связь отключена. Пожалуй, на этот раз поговорить все-таки придется.
– Привет, пап, – сказала Лина.
– Лина, нам нужно встретиться, – на экране появилось лицо отца. – Я очень беспокоюсь…
– Хорошо, пап. Хорошо.
– Через два часа. В моем офисе. Ты можешь подъехать?
– Нет, пап. – Лина тряхнула головой. – То есть да, только… Мне не на что ехать, извини. Придется тебе прислать за мной машину.
– Куда? – лицо на экране помрачнело. – Где ты находишься?
– Я буду дома.
– Ты голодная? Лина, ты ела сегодня?
– Ела. Ладно, до встречи, пап.
Лина выключила телефон.
Стопятнадцатиэтажный
