подтвердила мои подозрения, так как оказалось, что сторож судился уже однажды за кражу и отбывал за нее тюремное заключение.
Получив эти сведения, я порешил арестовать его.
Просидел он в полицейской камере дней пять, в течение которых я трижды его допрашивал. Но сколько я ни бился, как ни старался поймать на противоречиях, – ничего не выходило, он просто умолкал, не желая отвечать на вопросы.
Я попробовал было приняться за его жену, но баба оказалась хитрой, грубой, но не болтливой. Она не только отговаривалась полным неведением, но заявила мне прямо, что муж ее арестован не по закону, а зря.
Из этих допросов у меня окрепла лишь уверенность в их обоюдной виновности. Но что было делать? Как доказать ее? Как найти бриллиант? И вдруг меня осенила мысль!
Вспомнилось мне, что в комнате сторожа стоит большая двуспальная кровать, и я порешил ее использовать. Позвав двух агентов, я объяснил им план действия: завтра, по моему вызову, явится к 12 часам на допрос сторожиха; продержу я ее с час, а они в ее отсутствие проникнут в помещение сторожа; один из них (Панкратьев) подлезет под кровать и зароется там в разном хламе и тряпье, замеченном мною еще при обыске, и пролежит под ней до восьми часов вечера, т. е. до моего прихода; другой же отмычкой приведет замки в первоначальный вид и удалится.
Сказано – сделано.
На следующий день я подробно допрашивал сторожиху и, не добившись ничего, с мнимой досадой заявил ей:
– Черт вас обоих знает! Может, и правда – вы не виноваты! Ладно, я выпущу сегодня твоего мужа, но помни, что вы оба у меня под подозрением.
Отпустив с допроса жену, я через час освободил и мужа, объявив ему, что освобождаю его по закону, хотя в душе считаю его виновным.
К восьми часам я с агентами явился к собору и постучал в комнату сторожа. Завидя нас, они заметались в панике.
Я громко крикнул:
– Панкратьев, где бриллиант?
И вдруг, к неописуемому ужасу их, под кроватью что-то зашевелилось, и вылезший из-под нее взъерошенный Панкратьев радостно рявкнул:
– В дровах, господин начальник!
Наступила мертвая тишина.
– Ты слышишь? – обратился я к сторожу. – Подавай бриллиант!
– Да врет он, ваше высокоблагородие! Я ничего не знаю.
– Ну Панкратьев, рассказывай, как было.
– Да что же, господин начальник, рассказывать. Залез я под кровать, пролежал с час, пришла женщина, за ней часа через два и мужчина. Поставили самовар, сели чай пить, напились, и женщина говорит:
– Ты бы посмотрел, Дмитрич, все ли цело в дровах?
– Куда же ему деваться? – отвечает он.
Однако мужчина вышел наружу и вскоре принес полено. Поковыряли они его, поглядели, – все на месте. Жена и говорит:
– Ты бы оставил его в комнате, оно вернее.
А он
