за ним сразу в дверях появилась мама и сразу взялась командовать им:
– Не раздевайся, надо сходить в магазин за молоком, батоном и маслом. Посмотри, может еще чего выбросят. И папиросы себе купи, – она бескомпромиссно ставит задачи, не обращая внимания на страдальческое выражение лица и протестующие звуки отца.
Ненавидит он ходить по магазинам по хозяйственным делам. Снизойдя, мама поясняет:
– Мне ужин готовить, а Сережке заниматься надо.
Готовить отец тоже не любит, тем более что приготовленное им, будет подвергнуто острейшей критике. Теперь я могу представить, почему отец выпивает и норовит сдернуть из дома под любым предлогом. Надо выручать.
– Ладно, я схожу, все равно прогуляться надо, – встаю и убираю учебники.
Родители удивленно замолкают, так как знают, что я, наверное, больше отца ненавижу ходить по магазинам, стоять в очередях с уставшими после работы и раздраженными покупателями (в основном женщинами). В будущем, столкнувшись с неорганизованностью и не способностью планировать хотя бы на несколько дней вперед супруги, а потом за продолжительный период холостяцкой жизни привык к самообеспечению. Для меня не составляло труда периодически пополнять продуктовые или хозяйственные запасы в доме.
– Только, как быть с папиросами? – вопросительно смотрю на отца.
– Мне хватит пока (мне). Я к Дмитриевичу, помочь надо (маме), – обрадованно, не дожидаясь реакции мамы, отец быстро исчезает за дверью.
Мать устало всплескивает руками и с негодованием смотрит на дверь.
– Вот сволочь, опять поддатый придет, – сокрушается и идет к своей сумке. Достав из кошелька «трешку», кладет на стол. – Что на ужин хочешь? – желает поощрить меня за готовность к подвигу.
– Фуа Гра и баранины, запеченной с ананасами, не будет? – иронизирую. – Тогда, что приготовишь.
Фыркнув, мама уходит на кухню. Одевшись, забрав деньги, бидон и авоську вышел на темную зимнюю улицу. Отмечаю – фонарей в моем времени в поселке не прибавилось. Двор освещался только фонарями от дороги, светом многочисленных бараковских окон и фонарем возле колонки.
В поселковом магазине и возле него (в народе – «Восьмой», вероятно, по порядковому номеру гастронома), как и ожидалось, толпился народ. Самая большая очередь, преимущественно из мужиков, была возле алкогольного отдела, в другие отделы – из женщин, в две кассы – смешанная. Встал в молочный отдел. Какой приятный запах от молочных продуктов! Продавщица в несвежем белом халате привычно ловко разливала молоко из алюминиевого молочного бидона литровым черпаком с вертикальной длинной ручкой. А сколько масла-то брать? Не спросил у матери. Граммов двести-триста хватит, наверное. Поинтересовался ассортиментом отдела бакалеи. «Нескафе» и даже «Пеле» не пахнет. «Кофе растворимый» (скорее кофейный напиток) и чай со слоном, что и дома.
На улице подкатил местный забулдыга от группы таких же и привычно попросил десять
