не придётся. Да, и плюс к этому, про убитого сокамерника никто даже и не вспомнит.
– У вас есть что-нибудь убедительнее, чем просто слова?
Следователь стал доставать из папки листы с фотографиями и биографиями тех, кто занимался делами Дженнаро на воле. Детектив постоянно тыкал пальцем на даты, подчёркивая, сколько лет прошло с тех пор, как полиция штата положила глаз на этих людей:
– Как думаешь, сколько нужно труда и терпения, чтобы столько лет следить за этими отморозками? Мы убили не один год на это дело. Если есть возможность засадить в тюрьму два десятка самых влиятельных преступников штата, то можно и разок забыть про юнца, который смотрел на то, как его друг убил полицейского.
Маттео наморщил лоб, а дознаватель продолжил:
– Да. Свидетели рассказали о том, что к убийству копа имел отношение лишь один из шести подростков. Но начальство решило, что таких как вы надо перевоспитывать, пока вы ещё подростки.
– …
– Поможешь накопать информацию на этих людей, и мы сделаем так, что твоего личного дело как будто бы и не было. И тогда можешь смело отправляться в ближайший кабак или бордель. Я тебе даже деньжат накину.
– Деньжат ты лучше подкинь шлюхе, которой закажешь мин-нет сегодня вечером. А мне нужна только свобода.
Следователь протянул пачку, из которой Маттео достал одну из сигарет. Второй детектив, что стоял справа поднёс зажигалку, и восемнадцатилетний итальянский коварный гангстер, решивший обойти систему, сделал долгожданную затяжку.
– Только смотри, не переиграй. От тебя требуется не дешёвый спектакль, а вступление в ряды мафии. Так что не выдай себя. И не иди к нему сразу. Посиди немного в своей камере. Пусть он считает, что ты долго обдумывал его слова. Ты отсидишь в карцере пару дней, чтобы не вызывать лишних подозрений.
После этого следователь собрал разложенные бумаги, закрыл папку и покинул единственную камеру в подвале, снабжённую электричеством. Как только они вышли за порог, надзиратель закрыл дверь на ключ. Двое суток – достаточный срок, чтобы обдумать план действий. Поток мыслей в голове Маттео не прекращался. Он обдумывал все варианты. Оценивал все риски. Тусклый свет в помещении позволял без труда осматриваться в камере, и в то же время спокойно засыпать. Абсолютная мёртвая тишина. Лишь три раза в день раздавался щелчок двери, после которого в карцер подавали еду. Всё остальное время в камере не было ни звука. Идеальная обстановка для того, чтобы продумать решение, которое определит условия жизни на ближайшие несколько лет. Тишина. Покой. Одиночество далеко не всегда бывает мукой. Иногда это приобретает форму жизненно необходимой потребности. Порой человек совершает грубые ошибки, порождающие крайне негативные последствия. А всему причиной поспешные решения.
Вторые сутки в карцере были на исходе. Двое надзирателей вошли внутрь, один из которых
