забрал её у него. Она с любопытством оглядела Андрея.
– А тебе Андрей чего нужно? – с подковыркой спросила она, – что ты тут вынюхиваешь?
– Ни чего я не вынюхиваю, – оторопел Андрей, – дай мне чёрный стержень к авторучке? – попросил он.
Она протянула ему стержень. Он расплатился с ней и пошёл к подъезду Колчака, но не увидав там его машины, прошёл через сараи к подъезду, где раньше он жил с Надеждой.
…Андрей видал, как Колчак прошёл к машине, держа в руках не первой свежести в зелёной обложке книгу и как Колчак сев в машину, на большой скорости сорвался с места.
Андрей подошёл к столику и, поздоровавшись с мужиками сел рядом с ними на лавку. Отец Григорий на картонке от ящика, записывал карандашом Сироте, что он должен купить в магазине.
Андрей достал из кошелька сто рублей и протянул их Сироте:
– Дядя Миша возьми мне бутылку пива Балтики безалкогольного и фисташек? – сказал он, – сдачу можешь оставить себе.
Без излишних разговоров Сирота взял деньги и зажал их в руке. А потом посмотрев на Григория, проговорил:
– Григорий, ты такой святой, что святее тебя нет. Не успел одну молитву прочесть доброму человеку, как второй объявился. Я пока бегаю в магазин, ты Андрюшке почитай заздравную молитву, глядишь, и третий объявится.
– Верни деньги дьявольскому отродью? – пробасил батюшка. – За него, чуть рабы божьи не погибли Жига и Колчак, который инвестицию нам сейчас богатую произвёл в размере пятисот карбованцев и нам их хватит, чтобы душу порадовать. Верни немедля деньги, они ядом пропитаны. А читать злодею я ничего не буду. Опосля ему его права будут зачитывать, те которых мы товарищами называем.
– Ага, товарищи, а они нас дубинками за это метелят, – сказал Сирота и отдал сто рублей Юрину назад. – Гуляй Андрюша, – помахал он ему ручкой и показал пятьсот рублей.
– Верно, говоришь, отец Григорий, – сказал полуслепой Торба, – пускай тут не размахивает своим паршивым стольником, а катит отсюда шаром. Таких людей правильных, чуть из – за этого дырявого гондона не загубили.
– Я не виноват был, что с ними приключилось, – начал оправдываться Андрей перед всеми. – Откуда мне было знать, что с ними так поступят, – виновато склонил он голову.
– Если ты жену свою, всеми нами уважаемую Надежду Константиновну обвинил в грехе и напраслину навёл на двух Владимиров, значит, ты не только нехристь, а ещё иуда и гореть тебе в гиене огненной, – сказал батюшка и многозначительно поднял к небу палец.
– Нигде я гореть не буду и вашим проповедям не верю. Я знаю, что моя гражданская совесть чиста. Самогон не пью, и в карты не играю как вы. Я занимаюсь только наукой и больше ничем.
– Ну, если ты такой учёный тогда историю, наверное, хорошо знаешь? –
