он ей не изменял, – тяжело вздохнул Тарас.
Про остальных членов этого экипажа Захар спрашивать не стал, он уже и сам приблизительно знал ответы на свои вопросы.
– Ну что же тебе виднее, – он подхватил напитки и понес их по салону, пристально вглядываясь в лица своих пассажиров.
№№№№№№№
Геннадий достал рукопись романа века, своего романа, конечно. Чужой он никогда бы так не назвал, да и кто мог сравниться с ним. Почему —то подумал о том, что рукописи не горят – странная ассоциация.
Полистал ее немного, убедился в том, что все еще лучше, чем ему казалось издалека, когда он вольно или невольно сравнивал свое и чужое.
Парень с напитком перед ним склонился, заглянул в текст.
– Рукопись придется спасать мне, хотя она и не стоит того, но такая не сгорит, – произнес он.
Мурашки побежали по спине писателя.
Но если проводник вам говорит такое, то, что же делать остается.
Не особенно приятно знать, что ты оказался на Летучем Голландце – Господи, откуда эти образы.
Конечно, это так его назвала та истеричка, которая отказалась с ними лететь, и у нее какой-то стих там был в стиле Гумилева « как смерть, бледны его товарищи, у всех одна и та же дума, так трупы смотрят на пожарища, невыразимо и угрюмо»
Помнится, он и тогда эти строки вспомнил и что-то ядовитое твердил ей о том, что женщине так писать нельзя, что место ее у плиты и коляски, а не литературой заниматься, и в таком же духе.
Странно, почему здесь, сейчас он думает обо всем этом, что за чертовщина такая.
А все этот сумасшедший парень, или совесть ему не дает покоя.
Но почему собственно его должна мучить совесть, если сражается он за литературу. Священная война с графоманами – даже его подружка верная сказала, что это цинично звучит, но зато точно.
И в этом самом месте самолет тряхануло так, что он едва не вывалился из кресла.
Потом еще и еще. Дальше – пустота.
№№№№№№№№
Говорят, что кто-то на морском берегу видел, как в море на приличном расстоянии валился самолет.
А какой-то сумасшедший утверждал, что два каких-то темных типа, отделившись от него, парили в воздухе без всяких парашютов.
Правда, они куда-то пропали, как только приземлились.
Но чего только люди не придумают, особенно, когда жара такая страшная.
Новости молчали, словно ничего такого не случилось. А может, и не было никакого самолета.
Только на пустынном берегу немного взъерошенные Захар с Тарасом раскидывали листы какой-то рукописи, кто дальше забросит.
– Такая точно не сгорит, но пусть они попробуют собрать и восстановить ее – не выйдет.
На последнем листе того гениального труда было только одно предложение.
ЖЕНЩИН ОБИЖАТЬ, НЕЛЬЗЯ ЛЮБИТЬ
Тарас
