меня! Я не оставляю Тебе другого выбора!»
20. Настойчиво произнеся в сердце эту речь, я оглянулся и увидел, что вместо изуродованной старухи рядом со мной стоит довольно симпатичная женщина. В этот момент я понял, что Йор помиловал нас, и моё сердце исполнилось радости.
21. Мать Цафы подбежала к родной дочери и крепко обняла её.
22. Казалось бы, всё кончилось хорошо и все должны успокоиться, но вот только собравшиеся люди довольны были далеко не всем – видимо, не впечатлились увиденным.
23. Они продолжали выражать недовольство, а некто по имени Ер по наущению своего друга, которого звали Велве́лом, с упрёком воскликнул: «А что это Ханох и все мы так печёмся об этой сумасшедшей? У других что ли проблем и болезней нет?! Вон у моей сестры лицо травмировано, и она тоже страдает и не может мужика найти!»
24. Сестру Ера звали А́цей. Она была намного моложе Цафы, и когда я взглянул на неё, то понял, что былая травма её практически не беспокоит. А мужа у неё нет потому, что она встречается со многими и это её вполне устраивает и никоим образом не огорчает.
25. Это навело меня на одну мысль, и я сказал людям: «Велика заслуга проститься с тем, что тебе необходимо, а проститься с ненужным, о чём ты и переживать не станешь, ничего не стоит.
26. Блажен не тот, кто чего-то не имеет и у кого нет в этом потребности, а тот, у кого есть в чём-то потребность, а он не имеет этого. Ибо награды небесной заслуживает лишь смиренно несущий бремя, который жаждет, а не получает, привыкает и теряет, испытывает скорбь, а ничего поделать не может, имеет нужду, но не может её удовлетворить».
27. Я это сказал к тому, что Цафа нуждалась в выздоровлении от своей болезни и в том, чтобы встретить любимого человека, а Аца ни в чём этом не нуждалась. Однако из-за того, что люди имели окаменелые сердца, в своём большинстве они не поняли, о чём я говорю, и продолжили высказывать свои претензии. Так одна пожилая женщина громко воскликнула: «А по́мните, как этот человек простил самоубийце его грех и сказал, чтобы мы помолились за его упокоение? Ну-ка позовите сюда жреца У́ри! Пусть он объяснит всё этому чужеземцу!»
28. Вскоре из толпы вышел высокий человек в довольно странном одеянии. Видимо, это и был тот самый званый жрец. Он обратился ко мне: «Ты что, хочешь навлечь на себя проклятие? Кто, кроме богов, может брать ответственность прощать грехи? К тому же такие, как самоубийство!»
29. Я вспомнил этот момент, когда простил неизвестному мне человеку его поступок, только услышав жреца. Стараясь не вызывать у людей агрессию, я попытался улыбнуться и дружелюбно ответил: «Братья и сестры, что же вы такие бессердечные? Я сказал, что я́ простил – то есть я не держу на этого человека зла за то, что он себя убил. И не понимаю, по какой причине вы должны осуждать его за этот поступок? Может, у него были на это веские причины?
30. Ца́фе повезло, что я к ней пришёл, а то уныние могло бы
