в невыносимой тоске и муке я закричала, сама не знаю как, отчаянным голосом:
– Дайте мне крест!
Когда на меня сразу накинули цепочку, они отступили на время. Но потом опять началось это кошмарное состояние. Пригласили священника из Пицкого прихода причастить меня Святых Таин. Я ничего не видела, никаких приготовлений к совершению Таинства, не слышала никаких молитв, и без всякой исповеди, конечно, как ребенка, меня причастили. Когда священник дал мне поцеловать святой крест, то я увидела, что из-под моей подушки выскочили два демона, свившиеся в клубок в виде двух собачонок, и с каким-то звоном, стоном выскочили за окно и там как бы разбились. Я в это мгновение пришла в себя, увидела комнату, священника, людей и стала передавать:
– Чего это вы мне давали чего-то сладкого, вкусного, приятного, чего-то такого, подобно чему у нас на земле нет похожего и чего по вкусу, запаху и виду я ничего не знаю?..
Затем рассказала про свое видение. Домашние подтвердили: “Да, дескать, пронеслось и разбилось за окном”, – имея в мыслях меня успокоить как ненормальную, заговаривающуюся.
Через день, к вечеру, опять стало на меня находить темное облако, а уж ночью опять заявились мои мучители и стали истязать. Они кололи мое тело, щипали, жгли, так на меня бросались, что я чувствовала их мерзкое дыхание, потому что они своими противными ртами чуть не касались моих щек. Когда же в 5 часов утра раздавался звон к утрене в соседнем храме, то они исчезали.
Так продолжалось два месяца. Я встала, но мысль о сыне меня не покидала. Бесы подали новый совет:
– А ты погадай…
И я, никогда не интересовавшаяся этим, получила неукротимую жажду ко всякого рода ворожбе. Где только, я слышала, жила какая-нибудь гадалка, я отправлялась туда. Но удовлетворения никакого не получала. Я, наконец, собралась идти к вам, но вас не было дома, вы были в Москве. Я отправилась к N (назвала имя одного их архиереев Нижнего). Тот мне сказал, что все это сделалось со мной от моих гаданий и занятий ворожбой, и посоветовал мне исповедаться в этом грехе. Я это сделала, но успокоения не получила. Шел уже Великий пост. Несмотря на все мое мрачное состояние души, я чувствовала сильное, неукротимое желание молиться. Я слышала постоянно два голоса, один говорил:
– Иди в церковь, иди приложись к такой-то иконе, ступай туда-то, – другой, наоборот, внушал все противное сему.
И я шла, молилась, плакала; иногда же делала, как подсказывал противный голос. Раньше я, бывало, иду к обедне и бросаю все свои дела: хоть тут весь дом сгори, я все брошу и уйду в церковь; теперь же… как, например, в Великий Четверток, диавольский голос сказал:
– Не ходи в церковь, – и я не пошла.
И откуда взялись дела? Это, кажется, задерживает, то нужно сделать, там не докончено – ну прямо дел пропасть, а делать в сущности нечего. В Великую Субботу я приобщилась Святых Таин. До третьего дня Святой Пасхи я чувствовала себя после этого хорошо, а на третий день опять послышались голоса:
– Пойди
