Леся слегка дунула на стекло и протёрла его рукавом, она хотела получше рассмотреть предметы окружающие ту, что имела всё. Небрежно брошенная на стол сумочка от Гуччи. Просто стон. Поднимаем взгляд выше. Диплом дизайнера интерьеров на стене. Ну, конечно, у неё не могло быть другой профессии. Леся ещё немного приблизилась к стеклу. Сквозь приоткрытую дверь можно рассмотреть уголок небольшой детской кроватки, да вон, же и прекрасная малютка спит в ней. Маленькое чудо перевернулось и, подложив крохотную ладошку под белокурую головку, опять погрузилось в сладкий сон. Вот это, пожалуй, значило в миллион больше всего рассмотренного ранее. За это можно отдать всё. За это и… Мужчина, который имел право на существование только в сказках подошёл к этой редкостной счастливице и нежно обнял её. Нет, так просто не бывает.
– Дорогая, ты уже полчаса стоишь у зеркала, как заворожённая, с тобой всё в порядке?
Леся встряхнула головой и улыбнулась. Счастливица за стеклом улыбнулась в ответ.
История шестая. О раскаянии
Он проснулся и резко сел на кровати. О боже, каким же он был идиотом. Эта мелкая ссора. Ну пусть не очень мелкая, но всё-равно что означают мелкие разногласия по сравнению с настоящей любовью. Неужели ему дороже какие-то непонятные принципы. Принципы не засапыают рядом с тобой на подушке. Принципы не могут положить голову на плечо и нежно прижаться во сне. Принципы никогда не посмотрят на тебя так, что дух захватит. К чёрту эти принципы. Он считал себя идеальным принцем. Болван. Принципиальный принц. Да уж и юморист из него тоже никакой. Почему он сейчас так ясно это осознаёт? Этот чёртов туман в голове, откуда он тогда взялся, когда он заявил ей, что больше они никогда не увидятся и гордо ушёл, считая себя настоящим самцом. И что в итоге? Пустота и боль, которую даже доверить никому нельзя. В которой нельзя признаться даже самому себе, потому что важно это ощущения себя выше всяких глупых сантиментов. Кому и что он хотел доказать? Нет ответа на эти вопросы. Нет и не будет потому, что тот прошлый он, который вчера ложился спать, вероятно, умер. И, несмотря на то, что в нём сейчас бушует целая буря чувств, его он точно жалеть не будет. Нужно срочно всё исправить. Надо сказать ей. Она поймёт, ведь она у него такая умница… Последние мысли проносились в его голове уже на бегу. Он точно знает, где её искать.
Вот эта парикмахерская, глубокий вздох, не будем медлить.
Она удивлённо подняла очки.
– Что вам нужно? Как вы вошли? Парикмахерская ещё закрыта.
– Ты не закрыла задвижку…
– Почему вы ко мне обращаетесь на ты, и вообще уходите, пока я не вызвала милицию, я между прочим ночной сторож и у меня тревожная кнопка рядом.
– Знаю, всё знаю. Неужели ты не узнаёшь меня?
– Ваня? Господи…
– Узнала! Узнала!
Он легко, как пёрышко подхватил её и закружил по комнате.
– Теперь
