людей, которым в силу любви даже мысли о других были противны.
Почему кому-то для жизни хватает одной, а другие, словно коллекционеры и азартные игроки, стараются как можно больше заполучить трофеев. Наверное, у таких людей в памяти есть отдельная комната, где вывешены редкие экземпляры, словно у охотников. Комплексы, эгоизм, животный инстинкт – даже это, наверное, не истинные причины. Тьерри на тот момент имел только один единственный верный ответ. Нет в таких людях силы. Силы остановиться и полюбить. На закате жизни каждый из нас проведет анализ моментов, проведенных с другими людьми. Только через значительное время многие поймут, что их любовь была рядом, нужно было лишь вовремя остановиться.
От таких рассуждений Тьерри осмелел, посчитав себя духовно на ступень выше всех, находившихся в комнате. Его лицо снова приобрело белый оттенок.
– Да даже если будет их сто, то какой в этом толк? Ведь без любви теряется смысл, – после трехминутного перерыва парировал он.
– Очнулся. Смысл в разнообразии. Сегодня блондинка, завтра рыжая. Все разные. Не пробуя, не поймешь, – прозвучали отрывистые фразы. Видимо, Натан причислял себя к знатокам в вопросе любви.
– Да, это так, – поддержало хмельные рассуждения большинство.
– Слабые вы, – шепотом процедил Тьерри.
Поняв, что бессмысленно продолжать спор, Тьерри решил освежить мысли на палубе. За ним незаметно проскользнул Натан.
Судно уверенно рассекало непроглядную тьму. Шторм то затихал, то нарастал из последних усилий. Такая же буря лютовала и внутри Тьерри. То он считал себя правым, то находил аргументы против. Тьерри пару раз тряхнул головой, пытаясь выгнать противоречивые эмоции. Обычно такая тактика ему помогала, но не в этот раз.
«А что если я не прав?», – локомотивом мысли проносились в голове. Ведь многие мужчины рассуждают, как Натан. «Может, я себя ошибочно считаю умней, и это всего лишь природные инстинкты и не более?», – сомнений становилось все больше. Но Тьерри знал, как найти истину. «Вспомнить ее глаза», – ничего ярче на свете он не видел. Даже звезда не сравнилась бы с яркостью ее глаз в те моменты, когда она смотрела на него. Поэтому он точно знал: «Она меня любит. И я ее тоже».
В очередной раз его рассуждения были прерваны. На его плечо опустилась тяжелая рука. Табачный дым, смешанный с перегаром, не предвещал ничего хорошего. Только один человек на этом судне так бесцеремонно мог прикоснуться к Тьерри. «Натан», – вздрогнул он. – «Видимо, долго наблюдал за мной».
– Ты меня оскорбил перед командой, – прогудел голос.
– Я этого не делал, – от неожиданности растерялся Тьерри. Меньше всего он хотел находиться сейчас в одном месте с ним.
– Мне это сказали братья. Им я верю больше, чем тебе, – голос с каждым словом становился все более грозным.
– А мне без разницы, – решил не скрывать правду Тьерри.
– Не позволю, – Натан
