других. Но всё как-то не те девушки попадаются. Всё стараются его неспокойный дух к рукам прибрать. Командуют. А он не привык, чтобы ему указывали. И на побегушках ни у какой, пусть даже принцессы, быть не намерен. И сознание его от любви никогда не затуманивалось, и под сексуальный гипноз ни кто взять не сумел. Так и ходил Славка свободный как ветер в поле. Довольный и счастливый, что под оковы брака по дурости или недосмотра попасть не умудрился. Так как попались все его друзья.
А он их, нет-нет да и высмеивает. Мол, как так можно, чтобы здоровому парню молодая жена приказывала. Это вообще, что за ерунда? После таких дел, понято, что жены друзей стали запрещать своим мужьям с другом Славой общаться. А то, ещё чего доброго надует им в уши о прелестях свободной жизни, тогда что делать?
Так и остался один. Димку то Оксанка тоже на короткой ноге держит. А самому себе, шутки выдумывать уже не интересно, вот и сидит теперь Славка продавцом в авто магазине с автомобилистами общается. Что у кого лопнуло, перетёрлось или застучало.
Скука несусветная.
***
От парикмахерской пошел домой, чтобы выложить сестре, возмущение. А так же со всей серьёзностью сказать, что больше никогда не пойдёт у неё на поводу. И не станет слушать её обещания, даже под страхом шантажа. Конечно, ему не хотелось чтобы мама узнала подробности его похождений, но и это ведь не конец света. Если и пострадает, то совсем немного. Ну, выслушает как обычно мамину нотацию, а после, всё уляжется и будет как всегда.
Поэтому, так и скажет сестре, что больше не желает ходить к этой белобрысой толстухе просить прощения и тем более унижаться.
– Ну что? – с порога поинтересовалась Оксанка и со смехом посмотрела на куртку испачканную листьями и цветочной пыльцой. – Вижу, ты не слишком тщательно подбирал слова. Что ж, нужно будет сказать маме, где и с кем ты коротаешь вечера.
– Да говори, кому хочешь, но только запомни навсегда, больше я к этой твоей безумной парикмахерше ни ногой. Хоть зашантажируй меня до смерти. Это моё последнее слово. Она же ненормальная. Чуть что сразу в морду бьёт. Нет, я на такое не подписывался. Она твоя парикмахерша, вот ты и ходи, перед ней извиняйся. А меня от этого дела отстраняй. Больше не пойду ни за какие угрозы.
Но Оксанка, видно задумала довести его до крайнего состояния, потому что на всё это она просто ответила:
– Хорошо можешь не ходить, только давай-ка вещички свои собирай и переезжай дорогой братишка – к маме. Надоело мне с тобой цацкаться. А там делай всё, что хочешь. Раз не желаешь перед Любой извиняться. Тогда – к маме.
Почесал за ухом Славка и сказал:
– Ладно, завтра снова схожу, но только это будет – последняя, понимаешь – последняя попытка.
Оксанка повернулась, чтобы пойти в кухню, но что-то вспомнила и вернулась:
– Только не забудь пригласить её в кино или в кафе.
– Что?! Мы так не договаривались!
– А мы никак не договаривались. Обещаю, если сходишь с Любой в
