в мэрию звонит, жалуется. Балкон повесить требует. Доигралась, уже приходили из диспансера на нее взглянуть. (У них в квартире на 12-м этаже действительно была особенность, строители вставили балконную дверь, но сам балкон повесить забыли. Всех, приходящих в гости, товарищ предупреждал сразу: на балкон не выходить!) Я у нее книжку отнял, соседу отдал, старому пидарасу. Ну ты его знаешь, он часто к тебе поступал в больницу, ноги еще у него болят.
– Знаю, только что-то давно его не видно, ты узнай, может, чего случилось?
На следующий день звонит приятель:
– Блядь, у соседа ноги отнялись. Завтра давай встретимся, зайди, забирай свою книжку, это все от нее.
Назавтра захожу к нему на работу в поликлинику, в канун Восьмого марта. Рассчитываю, что там наверняка отмечается наступающий праздник, понятно, коллектив в поликлинике в основном женский, поздравлю, ну и не откажусь от предложенной рюмки водки. Смотрю: мой товарищ, практически непьющий, нажравшись до соплей, стоит на стуле и толкает речугу, пытаясь подражать дикции картавого. Говорят, что толкает уже давно.
– Товарищи, вот где архиважнейшее зло, эти проститутки, примазавшиеся к нашей революции…
Поздравляет, значит, женщин. Те ко мне с претензией:
– Это ты его, сволочь, напоил?
– Да побойтесь бога, я его почти месяц как не встречал…
– А почему он каждый день на кочерге? Без чекушки на работу не приходит? Ему же нельзя, у него же был перелом черепа, сам знаешь!
Пришлось увести товарища домой, книжку забрать и выбросить. Бабушка умерла через две недели, сосед тоже долго не задержался. Приятель жив, но пить бросил окончательно. Жаль, одна из точек соприкосновения с ним потеряна.
Два случая – закономерность, три – закон. Третьего долго ждать не пришлось. Папашин отчим, старый мудила, ослепший от технического спирта, неожиданно заявил:
– Бывало, сижу я, вот я, вот ты рядом, вот Ленин. Он добрый был, штаны мне подарил, вот эти.
И показывает на свои старые кальсоны времен еще не вполне развитого социализма.
Дед жил один, и присматривали мы за ним с папашей по очереди, навещая через день, а поскольку мобильная связь в те времена была удовольствием не дешевым, мы оставляли друг другу записки, отражая в них новое в жизнедеятельности старика, когда хезал, сколько, чего ел, что просил купить, приготовить. После этого заявления я написал в записке кратко: «Пиздец. Ленина увидел. Если придешь и застанешь труп, действуй по схеме. Желательно сообщи мне». Далее прилагалось описание алгоритма действий при обнаружении трупа.
Конец пришел через месяц. По счастью, за пару недель успел деда сдать в больничку, настояли соседи по коммуналке. Дед уже не вставал с кровати, проссал свой диван до пола, кричал матом. Но напоследок все же изменил вождю, разговаривать с ним перестал, а требовал доступных женщин для утех.
Могу
