дорогая, мы уже не раз обо всем этом говорили. Я даю деньги – и немалые; с меня этого хватит. Боюсь даже, что даю слишком много. Я против того, чтобы превращать людей в нищих побирушек.
– Но, может быть, ты могла бы дать не только денег, но и чуточку… себя самой? – решилась мягко заметить Делла. – Если бы ты заинтересовалась чем-либо помимо своей собственной жизни, это очень помогло бы тебе и…
– Делла, – решительно прервала ее миссис Кэрью, – я очень люблю тебя и очень радуюсь всякий раз, когда ты приезжаешь ко мне, но проповедей и нравоучений терпеть не могу.
Возможно, это очень хорошо для тебя – превратиться в ангела милосердия и подавать страждущим стаканы с холодной водой или бинтовать разбитые головы и все такое прочее. Возможно, благодаря этому ты можешь забыть о Джейми. Но я не смогла бы. Я стала бы думать о нем еще чаще: кто подаст воды или забинтует голову нашему бедному мальчику?.. К тому же все это в целом было бы очень неприятно – сталкиваться со всякими такими людьми…
– А ты хоть раз пробовала?
– Я? Нет, конечно нет! – В голосе миссис Кэрью звучали презрение и возмущение.
– Тогда как же ты можешь об этом говорить, если не пробовала? – И молодая сестра милосердия встала, утомленная этим бесплодным разговором. – Мне пора, дорогая. Мы с девушками договорились встретиться на Южном вокзале. Наш поезд отправляется в двенадцать тридцать. Надеюсь, ты на меня не сердишься, – заключила она, целуя сестру на прощание.
– Нет, Делла, я не сержусь, – вздохнула миссис Кэрью, – но если бы ты только могла меня понять!
Минуту спустя, пройдя через безмолвные мрачные залы, Делла вновь оказалась на улице. Походка, выражение лица, весь ее вид – ничто не напоминало ту Деллу, которая легко взбежала по этим же ступеням всего лишь полчаса назад. Бодрость, энергия, жизнерадостность – все куда-то исчезло.
Она прошла полквартала, безвольно переставляя ноги, затем вдруг запрокинула голову и глубоко вздохнула.
«Одна неделя в этом доме – и я умерла бы, – подумала она с содроганием. – Не верю, чтобы даже самой Поллианне удалось бы рассеять этот мрак! И обрадоваться она могла бы лишь тому, что ей не придется здесь жить».
Впрочем, как быстро выяснилось, это открыто заявленное неверие в способность Поллианны преобразить дом миссис Кэрью не отражало настоящего мнения Деллы, ибо лишь только она добралась до санатория, как узнала нечто такое, что заставило ее на следующий же день снова преодолеть отделявшие ее от Бостона пятьдесят миль.
В доме сестры все было точно так же, как и накануне. Казалось, что миссис Кэрью даже не двинулась с места с тех самых пор, как Делла покинула ее.
– Рут! – выпалила Делла, едва ответив на удивленное приветствие сестры. – Я просто не могла не приехать! И на этот раз ты должна уступить мне и сделать все так, как я хочу. Слушай! Ты можешь заполучить Поллианну! Если захочешь, разумеется.
– Но
