едящие за чистотой дорог, бесполезно. Потому что с неба непрерывно льет то ли снег, то ли дождь и никакая, даже самая совершенная ливневая канализация, наверное, не способна справиться с этим потоком заледеневшей густой каши, приправленной едкими реагентами.
Обычно я не позволяла себе ныть и расслабляться. Ведь уныние – грех, тем более когда по факту в жизни все хорошо. Ну ладно, не хорошо, но нормально. Сколько вокруг людей, у которых действительно настоящие проблемы, даже трагедии… Отчего же я тогда стою сейчас во дворе своего дома и едва не реву?
У меня есть всё. Собственное жилье, например. У меня есть работа, и отличная работа! По профессии я переводчик-синхронист с немецкого языка. Я всегда востребована, мне неплохо платят, и даже с начальством повезло: мой шеф Борис Львович Буслюк – добродушный и незлопамятный дядька, обычно старается идти мне навстречу в отличие от тех извергов-начальников, о которых так часто рассказывают окружающие.
Я молода, мне всего тридцать два года. Да, это не юность, но и не солидный возраст, в наше-то время. К тому же я не просто молода по факту, я и выгляжу хорошо, так что незнакомые обращаются ко мне не иначе как «девушка»… Бывает, что и девочкой называют. Вот недели три назад в супермаркете пожилая дама, протянув мне пачку творога, попросила: «Девочка, помоги разобрать, где тут пишут про срок годности, не закончился он еще?» Я была тогда в пуховике, джинсах и кроссовках. «И правда, девчонка», – подумала я, взглянув мельком на свое отражение в зеркальной витрине.
Я симпатична. Не красавица, конечно, но и уродиной меня не назвать. Ко мне часто подходят мужчины с намерением познакомиться, а приятельницы щедры на комплименты, хоть и завуалированные. Спрашивают, каким кремом пользуюсь, где купила такое милое платье, чем мою волосы, отчего они у меня так блестят… Наталья, лучшая подруга, всегда с восторгом твердит: «Ах, у тебя, Лида, настоящий скандинавский тип внешности!» Комплимент? Конечно!
Мой жених – Артем – надежный, солидный, спокойный и ответственный мужчина. Наверное, именно о таком спутнике жизни мечтает каждая девушка.
Я здорова. Ну, конечно, без мелких болячек никуда… Но в общем и целом я не инвалид, у меня нет серьезных хронических заболеваний, нет каких-либо противопоказаний для занятий спортом, например; и я в состоянии выносить и родить здоровых детей. Да, в данный отрезок времени я маялась от простуды, что неприятно, но ведь любая простуда рано или поздно проходит.
Так о чем еще мечтать, чего желать? У меня все есть, я должна считать себя счастливым человеком. Но отчего тогда хочется сейчас плакать, почему вдруг возникло это мерзкое ощущение, навевающее мысли о том, что счастья нет, что все шатко и неопределенно, что все люди вокруг лгут и никому нельзя верить: ни начальнику, ни лучшей подруге, ни жениху, ни даже старухе из супермаркета?.. И даже себе верить нельзя, потому что кто она, эта Лидия Александровна Савельева, тридцати с небольшим лет, которая всем улыбается и никогда не скандалит? Может, она и есть самое главное чудовище, спрятавшееся под маской милой и приветливой девушки-переводчицы?
Нет-нет, это все болезнь, эта противная простуда играет сейчас с моими нервами. Только вот когда же наступит просвет и вернется ощущение легкости и постоянного счастья, когда перестанет гудеть в ушах? Этот противный, тревожный звук, напоминающий звук сирены…
Я подняла лицо вверх – на мутно-серое небо, откуда падал мокрый холодный снег, который таял на скулах, а затем стекал вниз по щекам, словно само небо вздумало плакать за меня.
– …Вот же люди! Я кричу, кричу… Пожилой человек просит, а она…
– А? – очнулась я и оглянулась. Сзади стояла соседка по подъезду, Валентина Сергеевна, с внуком Максимом.
– Я говорю: подвинулись бы чуть! Тут вот одна дорожка во дворе, где пройти можно, а вы, Лидочка, и ее заняли.
– Добрый день, Валентина Сергеевна. Я и не слышала.
– Ну как можно не услышать, молодая же еще.
– У меня уши заложены. Отит. Звуки доносятся словно через вату. Отоларинголог вот антибиотики выписала. – Я достала из кармана коробку с лекарством и показала Валентине Сергеевне. Максим, мальчик лет семи в грязном комбинезоне, равнодушно ковырял мыском сапога размякшую жижу под ногами.
– Ах ты, вон оно что… – сочувственно скривилась Валентина Сергеевна. – Но это пройдет?
– Сказали, что лечится. Осложнение после простуды.
– После простуды… Господи, Максим, не вздумай мне заболеть! Видишь, что может быть, если во всех лужах валяться? Ты понимаешь, как это опасно? Без ушей можешь остаться!
Я отступила в сторону, Валентина промаршировала мимо, таща за собой внука и продолжая угрожающе причитать. К счастью, половину ее нотаций я уже не слышала.
Они ушли, а мне на мгновение стало страшно. А вдруг и правда всю оставшуюся жизнь придется ходить с ощущением того,
