хотел крутиться, привлекая к себе внимание, ни в холле отеля, ни в уборной.
Погода не радовала. Весь июнь, июль и август с небес лило без передышки. В сентябре синоптики обещали бабье лето, но и оно куда-то провалилось – или, скорее, утонуло. Я брел под моросящим дождем, сунув руки в карманы, и предавался унынию. Жизнь и так дерьмо, а теперь еще дни становятся все короче, воздух все холоднее, впереди долгая, долгая зима и беспроглядная темень.
Мне тридцать два, и восемь лет я проработал на МИ-5[1]. Да, восемь лет назад бо́льшую часть чудесного лета я провел в Париже. Там-то на меня и наткнулись искатели талантов из МИ-5 – и невесть с чего решили, что такой сомнительный тип идеально вольется в их дружную компанию. Меня самого, разумеется, не спрашивали. Договорились по-приятельски с коллегами из парижской «Сюртэ»[2], подставили меня и упекли в парижскую каталажку с перспективой не выйти оттуда до пенсии – если не соглашусь присоединиться к английской разведке.
Строго говоря, виноват был, конечно, я сам. Подвела жажда легких денег. Однако требовать за свою помощь пожизненной верной службы – на мой взгляд, алчность куда более серьезная. Со временем я смирился, хотя порой задумывался о том, что жизнь моя могла бы сложиться совсем иначе.
Терпеть не могу бумажную работу, а в МИ-5 мои обязанности состояли из бумажной работы почти целиком. Меня прикрепили к С-4 – антитеррористическому отделу и поручили готовить для моего шефа, директора МИ-5 сэра Чарльза Каннингэм-Хоупа, более известного как Файфшир, настоящую энциклопедию террористов Соединенного Королевства. Уверен, ему представлялся этакий глянцевый фолиант размером с кофейный столик, из тех, что дарят друзьям на день рождения, и чтобы на каждой странице – красочная фотография террориста, а под ней несколько строк об ареале его обитания, рационе и брачных ритуалах. Однако к делу Файфшир подходил очень серьезно. Наступая на пятки МИ-6[3] (любимое его занятие), он разработал амбициозную программу проникновения во все ключевые террористические организации мира. Дональд Фроум сумел внедриться в лагерь Марзук – Итон среди тренировочных лагерей полковника Каддафи – и несколько месяцев поставлял нам оттуда поистине бесценную информацию. Если он попал в беду – это очень, очень плохо. Для него, конечно, не для нас; но беднягу было чертовски жаль.
Я подошел к гостинице – мрачному серому зданию – и вошел через вращающуюся дверь.
Внутри гостиница выглядела, пожалуй, еще мрачнее, чем снаружи. Возле сумрачного ряда киосков с сигаретами, конфетами, газетами и бреймарскими свитерами было на удивление пусто, продавцы скучали за прилавками. Несколько гостиничных служащих в форменных костюмах вяло тусовались по углам. Никто не проявил ко мне интереса.
Я поднялся по лестнице, прошел по коридору мимо ряда стендов и обнаружил мужской туалет. Там было пусто. Едва я открыл воду, чтобы не торчать здесь без дела, как дверь отворилась и в уборную влетел араб в грязной белой джеллабе[4] и коричневых сандалиях. Лет тридцати пяти, маленький и щуплый, он обвел помещение затравленным взглядом, поднял испуганные глазки на меня – и,
МИ-5 (
«Сюртэ насьональ», «Сюртэ» («Безопасность») – Главное управление национальной безопасности Министерства внутренних дел Франции.
МИ-6 (
Джеллаба – традиционная берберская одежда, представляющая собой длинный, с остроконечным капюшоном свободный халат с пышными рукавами; распространена в странах Северной Африки.
