Страшная мысль, обогнав остальные, дошла до сознания. Почему я нагишом? Где халат? Что за мужик?
Осторожно потянув за край одеяла, я обмоталась им, устроившись как гусеничка в коконе, и замерла. Мужчина тоже был голый, то есть без одежды. Он лежал ко мне спиной, и я могла рассмотреть все линии его тела. Огромный, мускулистый, не по сезону загорелый, с непонятной татуировкой на правом плече. Я немного наклонилась, чтобы рассмотреть её получше. Странный мутант с головой льва, телом пантеры и хвостом змеи скалил огромные зубы. Что бы это значило? Решив потом спросить у Раймоны, которая знала всё, я начала тихонько отползать, чтобы не разбудить спящего титана. Спасительный край был уже близок, я легко соскользнула на пол и услышала душераздирающий рёв:
– Мя-а-а-у!
Кот дёрнулся, вырвал из-под моих ног покалеченный хвост, забился в угол и зашипел. Я в ужасе оглянулась. Гигант перевернулся на спину, потянулся и прикрыл рукой… нет, не мужское достоинство внушительных размеров, гордо возвышавшееся над светлыми кудряшками внизу живота, а глаза от яркого солнца, светившего в окно.
– Который час?
Я просто открыла рот от удивления. И это всё, что его интересовало? Я посмотрела на огромные электронные часы над дверью.
– Семь.
Эдик встал, отвернулся и принялся натягивать на себя джинсы. Мужское достоинство никак не хотело утрамбовываться в узкое пространство. Кое-как справившись, Эдик уставился на меня.
– Я первый в душ. Ты следующая. Потом завтрак и разбегаемся.
Он вышел, оставив дверь открытой. Выждав несколько минут, я прокралась в коридор. Ванная комната уже была свободной. Хозяин варил на кухне кофе и болтал по телефону, теперь на немецком. Я решила не мыться. Мои вещи всё так же лежали на тумбочке. Одевшись, я вошла в просторную кухню и села на высокий стул. Эдик отложил сотовый в сторону.
– Что ест твой кот?
– Всё.
– Так уж и всё?
Я принялась загибать пальцы:
– Мясо, рыбу, овощи, фрукты, зелень, хлеб…
– Понятно. Сделала из бедняги жирного поросёнка.
Поросёнок тут же материализовался под столом и посмотрел на Эдика с невероятной тоской. Эдик поставил на пол тарелку с мелко нарезанной ветчиной, сыром и блюдце с водой.
– Он совсем не жирный. Это мышцы, пресс.
На столе появилось блюдо с бутербродами и кофейная турка.
– Лучше бы сама так питалась, а то одна кожа да кости. Пигалица!
Я покраснела.
– Ты зачем меня раздел?
– Я? Делать мне больше нечего. Я даже не заметил, что ты была раздета.
– А сам? Сам зачем разделся?
– Всегда так сплю.
Я выдохнула. Привычка спать без одежды была знакома. Наверное, я машинально скинула с себя халат, когда ложилась в постель. Но подозрения опять появились.
– Тогда
