по безлюдному коридору. – Не настолько безлюдному, чтобы в конце коридора не сидел секьюрити. А сидел он, исполненный скуки, в глубоком велюровом кресле. Тетюрин был остановлен:
– Вы кто?
– Я туда, – Тетюрин показал на лифт.
– Я не спрашиваю куда, я спрашиваю: кто!
– Да я оттуда, – неопределенно показал Тетюрин рукой в обратную сторону.
– Откуда оттуда? Вас там не было!
– Это как? – изумился Тетюрин. – Я там был.
– В штабе не было. Я не видел.
Тетюрину бы сказать, из какого он номера, но какой номер того номера, вспомнил, что забыл посмотреть.
– Я выхожу, а не вхожу, – сказал Тетюрин угрюмо.
– Не важно, – ответил охранник (развалясь и раскинув руки, он повторял форму кресла с видом индивида, всего навидевшегося). – Вы, может, в окно влезли, откуда я знаю. Я не видел, как вы вошли.
«Придурок», – подумал Тетюрин.
– Фамилия Филимонов говорит что-нибудь? Я из номера Филимонова!
Эффект получился обратный ожидаемому: охран ник встал на ноги, сделал два шага в сторону и на случай возможного бегства Тетюрина перегородил ему путь к пожарной лестнице, явно показывая, что номер с Филимоновым не пройдет.
– В чем дело?
– Минутку!
Тетюрин вспомнил другого. Вчера дежурил другой. С вчерашним Тетюрин даже пытался общаться, когда шли с Филимоновым. За жизнь – общались они – взаимоблагожелательно. Ну конечно, другой. Теперь он даже припоминал пшеничные усы вчерашнего. Этот был без усов, скуластый, с раздвоенным подбородком. Он соображал, что делать с Тетюриным.
Неизвестно, чем бы закончилось их противостояние, если бы из лифта не появились двое, оба в шелковых пиджаках и разноцветных галстуках.
Лица обоих показались Тетюрину полузнакомыми, а следовательно, одно на двоих, пускай и условное, можно было бы несомненно признать всецело знакомым лицом (0,5 + 0,5 = 1), достаточно лишь обратить к нему столь же условный сдвоенный взгляд. Что и сделал Тетюрин – условно – он обратил. Обобщенный образ вчерашних сотрапезников возник в тетюринской памяти.
– А! – воскликнул Тетюрин, узнав.
– О! – сказал Жорж (чье имя тут же вспомнил Тетюрин).
– Ха! – сказал Николай (он же Колян… Ах, Тетюрин, Тетюрин!..)
Они обменялись рукопожатиями. Тетюрин пожаловался:
– Вот, не пускают!
– Говорит, от Филимонова, – произнес охранник уже без прежней суровости, – а Филимонов еще утром ушел. Откуда я знаю, кто он такой! Я не видел, как он входил!
– Наш, – сказал Жорж.
– Да, мы с ним… вчера… там… – сказал Николай. – Ведь это был ты?
– Я, – Тетюрин сказал.
– Как дела? – спросил Жорж неуверенно.
– Ничего, – уверенно Тетюрин ответил.
– Вот, – сказал Николай.
– А
