плохо, и он морально от них отдыхал. Но рано или поздно ему придётся снова влезть во что-то подобное. И если он наконец-то будет спокоен и бессердечен, ему это даже может понравится. Но раньше так не получалось. Всё выходило с точностью до наоборот. Поэтому, какое бы чудесное отношение он не давал, его любили с каждым днём всё меньше и меньше и в итоге предавали. Это отвадило его от всякого рода «отношений» и научило быть проницательным до тошноты. Ему было скучно видеть ложь, которая ещё даже не произошла. Случайно вспомнив, сколько нервов и времени потерял он в прошлых «отношениях» (и снова этот дурной термин, заимствованный у инфантильной молодёжи женского рода), Артём передёрнулся от собственной глупости тех лет. «Как круто, что это в прошлом! И как можно было быть таким дураком?» – он снова обалдело покрутил головой, удивляясь собственной расточительности. Усмехнувшись, он вспомнил известный анекдот:
«– Каким был Ромео до встречи с Джульеттой?
– Живым».
5
В воскресенье Артём решил немного прогуляться по откосу родного района. Было тепло, солнечно, и он решил немного подышать.
Открывающаяся снизу площадка транспортной развязки была похожа на грязную кучку с мусором, но даже это не омрачало того тёплого оттенка, который солнце бросало на здание завода напротив. Встав на бортик дорожки, Артём сделал глубокий вдох и восхищённо посмотрел на солнце. Лепота!
Но любование было недолгим. Красоту момента испортил какой-то мутный долговязый детина с наглым взглядом, прошваркавший рядом. Пройдя ещё пару метров, тот неожиданно с размаху пнул по лежавшему на дороге куску глины в сидевшую чуть поодаль кошку. Приняв на себя достаточно мощный удар, та рявкающе мяукнула и рванула в кусты.
– Ты что творишь-то, имбецил? – Артём мгновенно побагровел от злости и двинулся к отмороженному юнцу.
– Чё? – нагло обернулся тот в ответ.
Зная, что разговаривать с такими бессмысленно, Артём потратил секунду сближения на размышления, куда его ударить, чтобы не получить за это срок. Решив остановиться на лоу-кике, он мощно пробил ему ногой по левому бедру. Пока детина с криком подламывался набок и вниз, Артём схватил его и вбил кулак в живот. Он вошёл туда, как в мягкую подушку.
– Нравится? – вежливо поинтересовался Артём у него на ушко. – Наверное, нравится.
Шипящий садюга принялся из последних сил хватать его за одежду.
– Вот это ты зря, – Артём давно заученным движением заломал ему руку и прижал лицом к брусчатке. – А теперь слушай: если я тебя ещё раз тут увижу, или ты выкинешь что-то подобное со зверьём, я тебя покалечу. Ты меня понял?
– Понял! – после усиления нажатия выдавил долговязый.
– Ну и чудно. Дай-ка я тебя сфотографирую. Надо скинуть тебя в группу «Нижний Новгород», пусть город знает своих «героев». О, у тебя и паспорт
