что ни на есть Джим Дикий, и темная слава, что тянулась за ним, пришла из таких мест, где пьянчугам и задирам нипочем не прижиться, мигом очутятся в болоте с проломленной головой. Джим Дикий, крупный и неторопливый в движениях, с застывшим тяжелым взглядом, как у большой рептилии, обретался где-то среди беглых, что знали толк в настоящем деле и не разменивались на пустяки, отчего к ним и не совалась всякая шушера, среди которой как раз и нашлось бы место Дикому Джиму, если б тот существовал взаправду – в каком-нибудь усатом, широкоплечем и коротконогом обличии. А Джим Дикий был там своим среди своих, от него веяло такой силой, что и не снится тем, что вертятся среди мелкоты, тем более, что дюны тогда еще были другие, и случалось в них куда больше всякого, чем теперь…
Так они и гнули каждый свое, но последняя мысль оказалась близка и Кристоферу-первому, так что, чуть только речь зашла о дюнах, спор стал иссякать, и горячность обоих пошла на убыль. В конце концов они и вовсе помирились, сойдясь на том, что нынешним дюнам далеко до прежних, и в них, как выразился Кристофер I, «почти что жизни и нет – так, видимость одна». Заявив это, он будто сразу исчерпал все поводы для раздора, и разговор принял другой оборот, куда более занятный с моей точки зрения.
«Да, было время, шатался в них разный народец, – поддакивал второй Кристофер, – сейчас не то конечно, измельчали. И тогда-то, по большей части, порядочная тут обреталась дрянь, но и беглых было немало, а беглые тогда случались не чета нынешним, к ним и соваться никто не смел. Так и писали в протоколе, что мол мертвы, утонули в болотах или еще что – кто-нибудь из младших подмахнет, как вроде свидетель, а те уже в дюнах, среди своих таких же, ищи-свищи. Потому их и путали по именам – не хватало на всех, живых было больше, чем оставалось прозвищ – так и приписывают напраслину немногим, кто еще на виду, героев из них делают напропалую, хоть каждый понимает: не больно-то и узнаешь, кто на самом деле старался…»
«Ну, это ладно, – перебивал первый Кристофер, махая рукой, – своя рубаха, пусть она поближе будет, им может чужого тоже было не нужно, да и не суть. Я о чем толкую – дюны были другие, обретался там всякий люд, и проехать туда было – раз плюнуть, пусть и по грунтовым дорогам, асфальт в то время зазря не клали. Так и таскались в эти места темные компании – кто на лошаденках, а кто и на авто – а власть не усердствовала, не до дюн тогда было власти. Это теперь-то…»
Кристоферы покивали синхронно, достигнув уже полного взаимосогласия. Очевидно, старание нынешних властей давно стало беспроигрышным пунктом совпадения мнений. Они даже пошли чуть ли не в ногу, очень похоже косолапя и размахивая руками.
«Тогда и город-то был небольшой, – продолжал первый, покровительственно косясь в мою сторону, – ни рекламы тебе, ни туристов, кругом одни степи, да пара-тройка заводишек. Одно название, что город – и власть в нем была слабая, в себя не больно-то верившая. Это уж потом настроили всего, как с цепи сорвались, и за дюны решили взяться, чтоб пространство
