ситуацию разрешила появившаяся из какой-то боковой двери толстая пожилая женщина в синем рабочем халате.
– Кристина! Марча! – воскликнула она с укоризной. – Опять своевольничаете? Ольга Николаевна там с ног сбилась – собрать вас не может! Ну-ка, быстро марш, подруги!
– Тетя Лида! Тетя Лида! – затараторили наперебой девчонки. – Эта тетя Татьяну Петровну ищет! Она не знает, куда идти, и мы ее провожаем!
– Без вас есть кому проводить! – пробурчала суровая няня. – Ишь, деловые какие! Ступайте в группу. Ольга Николаевна волнуется – нехорошо! А мы тут сами разберемся!
Девочка с косичками с сожалением выпустила мою ладонь и тут же старательно помахала мне рукой. Вторая к ней присоединилась.
– До свидания, тетя! – прокричали они хором.
Я помахала им в ответ, не в силах выдавить из себя ни слова. У меня болезненно сжалось сердце и в горле встал какой-то противный ком.
Девчонки же, чрезвычайно довольные, умчались вприпрыжку по коридору, звонко шлепая подошвами по свежевымытому линолеуму. Толстая няня вопросительно посмотрела на меня.
– Чего-то ты, милая, какая-то потерянная, – сказала она подозрительно. – Чувствуешь-то себя хорошо?
– Как вы здесь работаете? – действительно потерянно пробормотала я.
– Да так и работаем, – рассудительно сказала она. – Работа обычная, не хуже других.
– Так ведь так тяжело! – вырвалось у меня. – Столько детей, и у каждого своя боль. Как вы все это выдерживаете?
– У любого человека своя боль, – назидательно произнесла тетя Лида. – Какого ни возьми. Да эдак рассуждать – вообще работать не надо! А мы уже привычные, годами тут работаем… Кому-то ведь надо.
– Да, это верно! – упавшим голосом сказала я. – И много здесь детей?
– Человек двести будет, – буднично сказала няня. – А ты, значит, Чижову ищешь? Здесь она. Пойдем, провожу тебя в комнату для свиданий… Там подождешь. А то, если заведующая посторонних увидит, нагоняй нам будет!
Она опять отвела меня на первый этаж и определила в большую, очень светлую комнату, где стояли удобные кресла и по стенам были развешаны кашпо с цветами и оформленные в рамки яркие детские рисунки. Судя по почти невытертой обивке кресел, свидания здесь были не слишком частым событием.
– Посиди здесь, – распорядилась няня. – А я Чижовой скажу, что ты ее дожидаешься.
Она ушла, а я принялась лихорадочно соображать, чем мы в своей редакции можем хотя бы частично загладить ту огромную обиду, которую невольно нанесли этим детям, лишенным с ранних лет того, на что имеет право каждый, – собственного дома. Все, что я придумывала, казалось мне мелким и незначительным, и вскоре я поняла, что столкнулась с проблемой, которая гораздо сложнее и неподъемнее любого самого заковыристого преступления. Мои размышления прервало появление Чижовой. Она тихо вошла в комнату и поздоровалась. Я поднялась ей навстречу и подала руку. Татьяна Петровна слабо пожала ее и посмотрела
