нельзя пить, не прокипятив. С раннего утра, у стоявшей на путях железнодорожной цистерны, выстраивалась цепочка людей с ведрами, бурдюками и другой посудой.
Кругом, насколько охватывал взгляд, виднелись однообразные песчаные дюны и ни одного деревца. В мае месяце дневная температура уже перевалила далеко за двадцать. На небе ни облачка, воздух без движения и только чуткий слух улавливает звук поющего песка на дюнах.
Саманная мазанка, в которой разместился Дмитрий с семьей, была настолько ветхой, что, ткни её кулаком в любом месте – будет дыра. А ночами в ней стучали от холода зубами. Жить здесь с семьёй было невозможно. Паша, приехав в этот район, стала постоянно болеть.
– Митя, плохо мне здесь. Не могу. А от меня и детям плохо, не выходим их.
– Честно говоря, мне тоже не нравится эта планета, – произнося эти слова, Дмитрий смотрел в пол. С тех пор, как они покинули родное село, он редко смотрел в глаза жене. Понимал, что за ним вина, из-за него семья мучается.
Показав жену врачу, он заручился бумагой, в которой указывалось, что «… климат не позволяет Прасковье Васильевне находиться в этих местах»… и начал ходить по начальству, писать в вышестоящие инстанции.
Наконец, в начале июня Дмитрия Сергеевича перевели в Кызыл-Орду. Здесь семья получила глинобитный домик. И вот, вроде, жизнь начали устраивать, но пришел июль месяц, а в июле в этих местах такая жара, что в песке хоть яйца пеки. Растительность пожухла. Днём солнце висит над головой, воздух без малейшего движения и всё вокруг замирает. Из людей, в это время, мало кто появляется на улице. Над притихшими домами безмолвие.
С наступлением жаркого времени Паша опять жаловалась на головные боли, целыми днями сидела дома. Порошки, которые доставал для неё Дмитрий, ни какого облегчения уже не давали. Она все настойчивее просила мужа уехать из Азии, вернуться на родину.
У Дмитрия Сергеевича был помощник – Никифор Шестозубов, тоже русский, он жил в соседнем доме со своей семьёй. Сын Дмитрия – Витя и сын Фёдора – Ваня, целыми днями играли вместе с местной детворой. Тут собралась небольшая дружная многонациональная компания. Самым интересным занятием было прыгать с подножки идущего поезда. Садились на подножки вагонов поездов местного сообщения и уезжали за пределы станции, поближе к аулам. А там, на ходу прыгали с подножек поезда. Основная насыпь железной дороги была отсыпана из песка, прыгать на такую насыпь не стоило большого труда.
– Развернись по ходу поезда, – поучал Иван неопытного пацана, – и прыгай чуть вперед, соберись калачиком и как песка коснёшься, перевернись через голову.
После прыжков обычно шли на бахчу или в какой-либо аул. В ауле забирались на крыши и собирали на них, а точнее крали, вяленые дыни, порезанные длинными лентами.
В один из дней, как обычно, сели ребята на местный поезд. Все разместились на двух подножках, последним цеплялся Иван
