Площадь была просторна, залита солнечным светом, прожарена его огнем и выметена резвым ветром. От раскаленной плитки, бледно серой и розовой, которой площадь была недавно заново перекрыта, устремлялись вверх дрожащие потоки горячего воздуха. За спинами у них высилось большое, похожее на Дом культуры и бывшее им, здание с огромным портретом какого-то человека в расстегнутом пиджаке и с доброй улыбкой в пол-лица на фасаде. А прямо перед ними, чуть поодаль, за веселым бетонным заборчиком, украшенным религиозными символами, высилась красивая бело-голубая церковь. Маковки ее куполов плыли куда-то по синему-синему небу во славу Господню. Ангелы впервые увидели воочие культовое сооружение земного типа, поэтому торопливо осенили себя крестным знамением и поклонились в пол, благодаря Творца за предоставленную им соответствующую возможность.
Когда формальности были соблюдены, Рыжий ухватил друга мосластой рукой за одежды и потянул его за угол Дома культуры.
– Каки, говоришь? Дурно пахнет, ага… А вот, пойдем-ка, я тебе нюх прочищу, – приговаривал он. – А заодно и должок верну. Нехорошо, когда должок есть. Надо отдавать, да…
– Что ты, что ты! – забеспокоился Нивей. Почуяв неладное, он стал вырываться из дружеских объятий Рыжего. Он упирался, как мог, он растопыривал локти, он изворачивался крыльями – тщетно все. Физические возможности были явно предпочтительней у Аурея, он был и повыше, и шире в кости – ну, своей, ангельской кости. Сильней он был, если говорить по-простому, а кто сильней, того, как известно, попробуй не послушать. Единственное, что могло бы спасти Белого от взбучки, это если бы он снова психанул, как намедни в кампусе, но, застигнутый врасплох, никак не мог выйти на требуемый для этого уровень экзальтации. В общем, мало-помалу, увлекал Рыжий заклятого своего дружка за угол дома, где предвидел наличие укромного местечка для короткого, но решительного объяснения.
– Да подожди же ты! – взмолился, наконец, Белый. – Ну, что ты, ей Богу! Ну, поспорили мы, и что такого? Каждый имеет право на личное свое мнение.
И он неистовым каким-то образом воспротивился увлекающей его в не желаемое грядущее силе и – о чудо! – сумел превозмочь ее на короткое время и даже остановить неумолимо двигавшийся на него айсберг.
– Ну, ты фрукт! – воскликнул Рыжий, останавливаясь. При этом, он сжал руку Белого, словно жимками, и подтянул его к себе ближе. – Ты на самом деле не понимаешь, или, по обыкновению, прикидываешься?
Белый пожал плечиками и бледно улыбнулся.
– Ну, подрались… Подумаешь! – промямлил он, скаля зубы.
– Да при чем здесь драка! – продолжил заводиться дальше Рыжий. – То, что подрались, это нормально. Это даже хорошо. А вот то, что ты меня перед Испытующим сердца и внутренности подставил, вот это плохо. Это очень плохо. И за это тебе придется ответить…
– Так, для твоего же блага, – промямлил Нивей.
– Эва! – удивился Рыжий. – И в чем же здесь, по-твоему, мое благо?
– А в том! –
