отошла от демона к окну, мне нужно было минут пять, чтобы прийти в себя. Конечно, этого времени мало, но хоть что-то. Итак, что я имею: вся моя жизнь – сплошной обман, иллюзия нормальной семьи, тот, кому я безоглядно доверяла, меня обманывал, а мать? А что мать? Не было у меня её никогда. Хоть тут не большая потеря, гораздо больнее осознавать, что человек, которого любила всем сердцем, из кожи вон лезла, чтобы его порадовать, меня всю жизнь обманывал. Неужели было трудно ему мне всё рассказать? Я бы поняла и была бы готова к переменам в своей жизни, а так кинули меня, как слепого котёнка, и всё, Юль, выживай, как сможешь! Если бы не мои подруги, неизвестно, как бы у меня всё получилось, за одно могу сказать отцу спасибо: он научил меня не раскисать и не пасовать перед трудностями. Боже, как же больно, выть просто хочется! Но эту слабость я себе позволить не могу, я же сильная, а значит, и с этим справлюсь. Что же касается новоявленной мамы, я пока не знаю, как к этому относиться, поживём –увидим. А сейчас мне нужно с ней наедине переговорить, ведь ясно, что при демоне она не будет всё рассказывать. Закрываю глаза, вдох-выдох, беру свои эмоции под контроль, всё, у меня нет больше чувств, только пустота, разворачиваюсь и…
– Демиян, папа, вы не могли бы нас оставить наедине с Марьяной? – обратилась я к ним.
– Если тебе так нужно, конечно, дочка, – ан-нет, чувства остались, от слова «дочка» меня пронзила боль, словно ножом по сердцу полоснули, но я держусь и не подаю виду, я же сильная, правда? Демон смотрит на меня напряжённым взглядом, но не противится, разворачивается и вместе с отцом выходит из кабинета.
– Простите, но я не могу пока Вас назвать мамой: язык не поворачивается. – сажусь напротив Марьяны.
– Я понимаю, тебе сейчас трудно и очень больно, ты растеряна и чувствуешь себя обманутой, но мы не могли поступить иначе, понимаешь? – с болью в голосе ответила она мне. Я тоже чувствую её боль, но помочь ничем не могу, не готова я.
– Может, всё-таки объясните? Я ведь не просто так попросила их удалиться, мне известно, что верховная жива, да и брат скоро тоже будет в норме. Почему бы нам не поговорить начистоту?
– Я знаю, что ты знаешь об этом, спасибо, что не выдала нашу тайну своему мужу.
– Да без проблем, как говорится, женская солидарность – наше всё. – невесело усмехнулась я.
– Узнаю девиз подруги, – улыбнулась она. – Раз ты хочешь откровенности, то я не вижу в этом проблемы. Было две причины, по которым мы не могли сказать тебе правду, первая: клятва, данная твоим отцом императору, о которой я узнала буквально на днях. Тот потребовал, чтобы Маркус ни при каких обстоятельствах не говорил тебе правду, пока не придёт время.
– Интересно, а зачем императору была такая секретность? – я не могла заскочить на поезд её мысли.
– Зачем? – усмехнулась она. – Деточка, всё очень просто – наш дорожащий император Фэргус, как оказалось, был осведомлён, что ты, моя радость, истинная пара его сына. И, как заботливый отец, он приложил все силы, чтобы об этом
