к Романе с разговорами и давая, таким образом, ему возможность обдумать то, чем он со мной вознамерился поделиться.
– Слышал ли ты предсказание благородного сеньора Иоганеса Литтенбаха? – наконец нарушил тишину юный хозяин.
– До последнего слова. – Я пожал плечами, не отрывая взгляда от своей плошки, в которую паж только что положил поджарку. – Правда я не совсем уверен, возможно ли называть уважаемого сеньора Литтенбаха благородным, потому как ни где у дома или в доме я не видел родового герба, а значит…
– Не суть. – Романе поморщился, словно разгрыз перец. – Я хотел спросить, что ты думаешь о том, что сказал астролог?
– Что тут думать? Вы хотели услышать предсказание, он вам его дал, а дальше уж вам самому и не кому-то другому решать верить или не верить, следовать или не следовать.
– А ты веришь?
Я снова пожал плечами.
– Мое дело маленькое. Прикажете поверить, поверю.
– Ты и в черта поверишь, если тебе прикажут! – Романе недовольно стукнул по столу кулаком. – Ты же сам слушал вместе со мной господина Христиана. Ты был на всех уроках, я думал, что ты последуешь за мной к «добрым людям».
– «Добрым людям», – перед глазами всплыло лицо моего отца, и настроение резко упало. – Это моя работа быть везде рядом с вами, слушать то, что слушаете вы, особенно если это имеет отношение к новым религиям или политике. Мое дело быть всегда подле своего господина, – я поклонился, – чтобы в решительный момент спасти его от опасности.
– И ты последуешь за мной к катарам?
Я дал себе время обдумать это предложение. – Если на то будет воля моего сюзерена вашего отца, я вступлю в братство, как вступил уже до этого в орден Иоаннитов.
– Если прикажет, будет на то воля… – Передразнил меня Раймон, паж налил ему полный кубок анжуйского вина. – У тебя нет своего мнения. – Он встал, по-видимому желая подняться к себе, но тут же сел, так что я даже не успел подняться вслед за ним, как того требовал придворный этикет. – Скажи Анри, милый, дорогой Анри, я приказываю тебе говорить, что ты думаешь, потому что ты знаком с учением катар и слышал предсказание благородного Иоганеса Литтенбаха, скажи мне, Анри – могу ли я верить в то, что сказал мне астролог, действительно ли я стану великим Совершенным? Действительно ли я буду первым Совершенным королем, первым после Бога на земле, королем над катарским королевством?
– Не станете. – Я разломил хлеб и вытер руки о еще теплый мякиш. – Не станете сеньор, потому что само катарское учение предусматривает не только отказ от мясной пищи, оружия и украшений, оно требует от своих последователей особых правил и норм поведения, которые невозможно сочетать с управлением графством или страной. – Я подставил свой кубок пажу и, сразу же осушив его, велел налить еще раз. – Потому что, если вы останетесь на престоле, вы должны будете жениться и произвести на свет наследников, а связь с женщиной запрещена орденом.
