и весьма недвусмысленно.
– Что ты делаешь? – выдохнула она, нахмурившись. – Это… я хочу сказать… мы не…
– И тебе никогда не было любопытно? Как бы у нас с тобой было?
– Как бы было? Что было?
Итак, огромные глаза внезапно расширились, ясно говоря, что до нее дошло, что он имеет в виду.
Еще не поздно все переиграть, но внезапно представившаяся возможность резко усилила желание.
– Вот мне, например, любопытно. Очень любопытно. – Харпер не пыталась ни бежать, ни отстраняться, и он продолжил наступление: – Но раньше не было возможности проверить это на практике.
Стараясь не думать о том, что не стоит этого делать, Данте запустил пальцы в рыжие кудряшки и слегка запрокинул Харпер голову, а затем медленно, чтобы успеть прочувствовать каждую секунду, которую потом станет во всех подробностях вспоминать, наклонился и поцеловал в мягкие губы.
И между ними мгновенно вспыхнул огонь, кровь забурлила в жилах, и Данте понял, что совершил огромную ошибку. Потому что одним поцелуем он не только не утолил жажду, но усилил ее многократно.
Данте ее целовал.
От удивления Харпер приоткрыла губы, и Данте явно счел это приглашением, пустив в дело язык и… боже мой! На нее обрушился такой водопад чувств и ощущений, что, чтобы не упасть, ей пришлось вцепиться ему в плечи, вместо того чтобы оттолкнуть. Потому что она таким не занималась. Ни с Данте, ни с кем-либо другим. Но все оказалось настолько внезапным и потрясающим, что она просто не сумела его оттолкнуть.
В ее теле возникли совершенно восхитительные, но при этом нежданные и непрошеные желания. И при этом ей хотелось продолжения. Что странно. Потому что обычно она избегала подобных контактов.
Данте по-прежнему продолжал ее целовать, и Харпер не оставалось ничего иного, кроме как поражаться нежданному отклику собственного тела, пока ее руки как бы сами собой скользнули с крепких плеч на мускулистую спину, а затем опустились чуть ниже, вырвав хриплый мужской рык из широкой груди, что вызвало волнующую дрожь в ее теле. И только тогда она осознала, что они крепко прижимаются друг к другу.
Его грудь крепко прижата к ее груди, он ее целует, а она ему отвечает. В аэропорту. Черт! Это же неправильно. Что она творит?
Харпер резко подалась назад, и Данте сперва последовал за ней, но быстро отстранился, осознав, что она пытается разорвать объятия. Чувствуя, как дрожат колени, Харпер прислонилась к стене и посмотрела на мужчину, что больше десяти лет был ее лучшим другом.
– Извини.
Он пристально всматривался в нее огромными карими глазами из-под слегка съехавших очков в роговой оправе. Машинально подняв руку, чтобы, как всегда, поправить ему очки, она резко себя одернула и опустила руку.
– За что? Это я тебя поцеловал.
Точно. Но зачем?
Правда, лучше бы она спросила себя, зачем стала ему отвечать. И почему в процессе она
