ездить, закупать продукты для производства. Самый лучший жирный творог, масло, сливки, кое-какие наполнители. Без этой машины нам как без рук!
– А что вы, собственно, производите? – поинтересовалась я.
– Сейчас мы это вам покажем! – улыбнулась Наташа. – Прошу в дом!
Пройдя через прихожую, где, как и во дворе, чистота и порядок были образцовые, я оказалась в большой, просторной комнате, наверное служившей в этом доме гостиной. Весь облик ее, мягкая удобная мебель, диваны у стен, стулья, большой обеденный стол посредине, накрытый явно к чаю, наверное к моему приходу, занавески на окнах, обои, линолеум – все свидетельствовало не только о достатке, но и об определенном художественном вкусе хозяев, и одновременно об их скромности, нежелании излишне кичиться своими деньгами.
Едва я вошла, из-за стола поднялся и шагнул мне навстречу молодой, лет тридцати пяти, мужчина, среднего роста, худощавый и стройный, с черными прямыми волосами, аккуратно зачесанными на сторону, с несколько резкими чертами лица, крупным прямым носом, острым выступающим вперед подбородком. Лицо озаряла добрая, чуть смущенная улыбка.
– Вот, знакомьтесь! – сказала Наташа. – Мой муж Игорь.
Муж? У протеже солидного человека нашего города есть муж? Я изумилась третий раз за какие-то считанные минуты. Или на своем двадцать восьмом году я перестала вообще смыслить в жизни, или вся эта история с протеже была чистым бредом моей буйной головушки. Бредом, однако, основанным на странном и теперь казавшемся мне совершенно непонятным поведении шефа Кошелева, непременно желавшего видеть Наташу Горелову в нашей сегодняшней программе. Ну что ж, пути начальства, как говорится, неисповедимы, и иногда лучше вовсе не думать о них, если не хочешь впасть в меланхолию.
– Присаживайтесь, – сказал Игорь, придвигая мне стул, – сейчас чай пить будем.
Мы сели за накрытый стол, где, кроме исходящего паром фарфорового чайника с заваркой и чашками, стояли блюда со всевозможными сладостями.
– Вы сколько сахара предпочитаете? – спросила Наташа, наливая мне густой чай с каким-то необычным, приятным ароматом. – Я советую класть не очень много, потому что все это, – она кивнула на блюда, – тоже очень сладкое.
Вообще-то я не любительница конфет, да и форму держать нужно: полные люди на телевидении выглядят отвратительно. Но разложенное на столе и налитый в чашки чай выглядели так аппетитно, что я махнула рукой. Бог с ней, с формой, один раз можно!
– Чай настоян на смородиновом и мятном листе, – пояснила Наташа. – А вот это, – она пододвинула ко мне блюдо, – то, что мы производим!
На блюде горкой высились – наконец-то я догадалась, что это такое, – творожные сырки в шоколадной глазури.
– Вы это производите? – Я снова удивилась. – Но ведь я это иногда покупаю, и там на этикетке, отлично помню, какой-то московский адрес…
– Точнее, Московской
