Анабель, которые она украдкой кидала на этого «наглеца из Европы».
Зрелому человеку нет нужды искать эмоции во внешнем мире. Ему хватает собственного внутреннего ощущения наполненности жизни. Тем не менее журналист без обмена информацией – как аргентинка без страсти. Нужно было пройтись по соцсетям и заглянуть в электронную почту. Так и есть! Сообщение от Эдуарда Абросимова. Московский журналист жаловался на то, что за отсутствием состава преступления и доказательств Следственный комитет РФ закрыл дела по разбившемуся Як-40, по поджогу редакции «Особо секретно» и гибели секретарши Боровина – Маши Безродной.
– Твою дивизию… – только и пробормотал Виктор.
Лавров вдруг почувствовал полную безысходность. «Если уж власти Москвы не в состоянии справиться с этими мерзавцами, что уж говорить о зарубежье… Ладно. Разберемся».
В этот момент открылась дверь кабинета Касти и оттуда вышли два улыбающихся сеньора. Третий придерживал перед ними дверь и тоже улыбался. Они радушно пожали друг другу руки, потом первые два прошли через фойе к выходу. Оставшийся сеньор, как заправский лицедей, мгновенно сменил улыбку на такой недоступный вид, будто он с самого рождения не улыбался даже маме. Это был худощавый человек средних лет в белой рубашке и серых брюках, с выражением лица, словно говорившим: «Все вокруг такие невинные, такие правильные и хорошие, что складывается впечатление, что в аду гореть буду только я».
Сеньорита Феррер сообщила ему нежным голоском:
– Вас дожидается сеньор… из Европы.
– Я же сказал, что сегодня никого не принимаю, Анабель! – рассердился мужчина.
– Он сказал, что ему необходимо с вами поговорить по личному делу… – Л…эврофф или Лавров, – прочитала Анабель с бумажки.
Мужчина застыл на месте как вкопанный.
– …Он говорил о каком-то сеньоре Кремне… – начала было секретарша, но не успела закончить фразу.
Касти резко повернулся и, увидев Лаврова в кресле, бросился к нему. Он был немного пониже Виктора и казался похожим на стальную пружину. На карих глазах поблескивали квадратные очки в тонкой металлической оправе. Элегантная белая рубашка сидела на нем отлично. Все его манеры возвещали о том, что с этим сеньором не позволяется обращаться бесцеремонно. Лавров встал.
– Виктор, дружище, какого черта вы тут сидите?! – пролаял Абель по-английски.
– Хотел присмотреться, что здесь да как…
– А как, черт побери, здесь еще может быть?!
Абель схватил протянутую руку Виктора и стал ее трясти так, словно встретил президента и позирует для многочисленных фото- и телекамер.
– Я так рад вашему приезду! Вы себе даже не представляете.
При этих слова сеньорита Феррер опустила глаза. Она не помнила, когда ее шеф перед кем-либо так «расстилался».
– Ну как вам у нас, дружище? – воодушевленно продолжал Абель.
– Судя по тому, какая здесь коллекция оружия, у
