а наполовину – картофельное поле, и тут вы, сэр, легкомысленно посягнули на священную собственность ирландца!
– Обладание какой-либо вещью и умение ею пользоваться – далеко не одно и то же…
– В таком случае, я обладаю и тем и другим, – снова прервал его пылкий ирландец, – особенно когда речь идет о кусочке Зеленого острова. Разрешите старому солдату Ирландского королевского полка резать свою еду по собственному вкусу. Ставлю свое месячное жалованье – а для меня это то же, что для майора сказать: «Иду на тысячу», – что вы понятия не имеете о том, сколько блюд можно приготовить и сколько их каждый день готовится в Ирландии из такой простой штуки, как картофель.
– Его можно варить, и можно печь, и можно иногда начинять им домашнюю птицу, и…
– Этим пусть старухи занимаются! – снова прервал его Макфьюз, с неизъяснимым презрением махнув рукой. – Вот, сэр, слушайте: мы едим картофель с маслом и без масла, считайте – это уже два блюда; затем мы едим его в мундире и…
– …без мундира, – смеясь, подхватил Лайонел. – Мне думается, этот занимательный диспут может продолжить наш Джэб, который, я вижу, как раз в эту минуту поглощает предмет вашего ученого спора, насаженный на вилку в предпоследнем из вышеописанных состояний.
– Поскольку разрешить этот вопрос по плечу разве только царю Соломону, – отозвался Макфьюз, – то не лучше ли нам сделать арбитром нашего хозяина мистера Сета Седжа, который, судя по выражению его лица, унаследовал, должно быть, частицу мудрости древнего иудейского монарха?
– Какой же Сет монарх? – вмешался Джэб, оторвавшись от своего картофеля. – Монарх – это король, надутый, важный, а сосед Седж пускает к себе Джэба и дает ему поесть, как добрый христианин.
– Рассуждения этого малого не лишены здравого смысла, майор Линкольн, – сказал Полуорт. – Он чутьем умеет отличить добро от зла – недаром он наносит визиты в часы еды.
– Боюсь, что бедняге просто нечего есть дома, – сказал Лайонел. – А так как он был одним из первых, с кем я свел знакомство, возвратившись на родину, то по моей просьбе мистер Седж открыл ему доступ сюда в любое время дня и прежде всего – в те часы, когда он может отдать дань твоему искусству, Полуорт.
– И очень хорошо, – сказал Полуорт. – Гастрономическая неискушенность так же мила мне, как девичья наивность… Будьте так любезны, Макфьюз, отрежьте мне грудку этого дикого гуся… Нет, нет, повыше, пожалуйста. Прелестные птицы несколько жестковаты возле крыльев… Впрочем, простота в принятии пищи – в этом секрет жизни, господа. Ну, и еще, конечно, в том, чтобы еды было вдоволь.
– На этот раз вы правы, – смеясь, отвечал гренадер, – ибо этот гусь был одним из фланговых стаи и проделал вдвое больше маневров, чем все остальные, а может быть, я разрезал и его не так, как следует… Однако, Полли, вы еще не рассказали нам, каковы ваши успехи в рядах легкой пехоты.
Капитан
