не зна-аю… – подчеркивая свою значительность и мою ничтожность в этом коридоре, протянула пигалица и все так же лениво удалилась.
Охранник пожал плечами:
– Ждите!
А вот ждать-то мне и не пришлось. Пигалица вынырнула опять и, чуть ли не подбежав ко мне, запыхавшимся от рвения голосом проговорила:
– Пройдите за мной, пожалуйста!
При этом она внимательно осматривала меня, и в глубине ее глазок таилось подлинное недоумение. А как ей еще оставалось относиться к женщине, которую шеф согласился немедленно принять?
Катя ввела меня в просторную приемную. Там за столами сидели двое – мужчина и женщина, – оба примерно лет тридцати. Они без интереса взглянули на нас. Женщина равнодушно произнесла:
– Пройдите, пожалуйста! – и показала на темную деревянную дверь с блестящими металлическими ручками.
Я вошла. Кабинет начинался за второй дверью, после миниатюрного тамбура. В глубине кабинета за темно-зеленым столом сидел Бугаевский и разговаривал по телефону. Посмотрев на меня без радости, он сделал приглашающий жест рукой и, пока я подходила, закончил разговаривать.
– Это – не по правилам! – резко высказал он и вдруг замолчал, прервав самого себя на полуфразе.
Я хотела объяснить ему свое появление, но Бугаевский, приложив палец к губам, сделал знак замолчать. Он вскочил с кресла и поманил меня за собой. Подойдя к встроенному шкафу, он открыл его дверь, и за ним оказался проход в другое помещение. Он прошел первым, я – за ним.
Войдя, мы оказались в большом белом зале, украшенном только несколькими постерами на стенах. Постеры – это такие напечатанные типографским способом красивенькие картинки в рамочках. Дерьмо, одним словом. Мне как-то предлагали целый набор для редакции, я отвергла это предложение.
Посередине комнаты стоял овальный стол и вокруг него десять кресел.
– Это наш конференц-зал, – своим брюзгливым тоном нехотя пояснил Бугаевский. Аккуратно прикрыв за мной дверь, он пожевал губами и монотонно добавил: – Здесь постоянно проверяют на жучки и так далее. Что вы хотите?
– Мне нужно с вами поговорить! – твердо произнесла я.
Бугаевский смотрел на меня и молчал.
– Предложите мне сесть или как? – уже раздражаясь, спросила я.
– Поговорить – это больше пяти минут? – уточнил Бугаевский.
– Наверное, – кивнула я, – дело в том, что я принесла тот конверт и…
– Чш-ш-ш! – брызгая слюной, зашипел на меня Бугаевский. – К чертям! Едем ко мне домой!
Он резко развернулся и вышел обратно в кабинет. Немного озадаченная таким поведением, я последовала за ним.
Заказав по селектору машину, Бугаевский проверил порядок на столе, взял под мышку знакомую папку и, пронзив меня взглядом, сказал:
– В машине, если очень захочется что-то сказать, очень прошу вас, говорите о погоде. Хорошо?
Я
