Луис Нарваэс из Гранады48 стал его наставником в музыке и научил Филиппа играть на виуэле (vihuela), этакой большой и примитивной гитаре49. Сестры мальчика тоже любили танцевать и научили его многим песням. Однако уже в 1540 году выяснилось, что «более всего он предрасположен к охоте»; блуждая по сельской местности, Филипп мог обдумывать свои мысли, свои страхи и мечты (это снова наблюдение – точнее, суждение – епископа Силисео).
Неизвестно, играл ли сам Филипп на музыкальных инструментах или пел, но он отличался несомненным слухом и собрал любопытную коллекцию инструментов, где среди прочего были десять клавикордов, тринадцать виуэл и шестнадцать волынок50. Также он обладал 219 канторалами, сборниками хоровых песен (всякий хорист на службах предпочитал пользоваться собственным экземпляром). Филипп невысоко ценил великого Палестрину, отдавая предпочтение старомодным напевам. Однако «Liber Secundus Missarum» (Missa Papae Marcelli [14]) Палестрины, опубликованная в 1567 году, оказалась посвященной Филиппу51. Многие музыканты тогда, кстати, состояли при королевском дворе, и в Испании их число доходило едва ли не до 150 человек; эта цифра намного выше цифр во Франции, Англии и даже в Ватикане.
Тщедушный Силисео, заклятый враг испанских евреев, вскоре отправился епископом в Картахену – император Карл довольно неожиданно решил, что церковник «слишком ему [Филиппу] потакает». На смену Силисео явились Хуан Кристобаль Кальвете де Эстрелья, новый наставник принца в латыни, и полемист Хинес де Сепульведа, убежденный недруг Лас Касаса, нанятый преподавать историю и географию (опасные предметы, если обучать им берется столь предвзятая личность). Кальвете, всего четырьмя годами старше Филипа, подбирал для принца книги и сопровождал его в ходе государственных визитов в Италию, Германию и Нидерланды в 1549 году, а затем они вместе поехали в Англию в 1554 году, ради женитьбы Филиппа на королеве Марии52. Позднее Кальвете стал первым биографом могущественного испанского проконсула в Лиме Педро де ла Гаски53.
Находчивый искатель приключений Энрикес де Гузман полагал – несомненно, являя в своих мемуарах подобострастное желание угодить, – что уже в четырнадцать лет Филипп выделялся «несравненным изяществом манер, непоколебимой отвагой, весьма разумным восприятием жизни, благочестием, искренностью и уравновешенностью», а также «знанием о том, как все надлежит устроить правильно»54. Еще он добавлял, что Филипп был красив лицом, а вот ростом не вышел, и был «образованным, приветливым и чрезвычайно серьезным, словно взрослый, как и подобало будущему императору»55.
После ранней кончины императрицы Изабеллы (1539) при очередных родах и нового отбытия в Германию императора Карла Филипп вновь очутился под сильным влиянием Суньиги. В 1543 году домашнее хозяйство Филиппа насчитывало 110 человек, включая писца, врача, носильщиков и конюхов, а также одиннадцать капелланов (во главе с Силисео, вернувшимся из Картахены). Кроме них имелись постельничии и повара
«Вторая книга месс» (
