засоров или приборы для очистки (тот же кожаный шар, который запускают по водотоку) и ремонта труб. Немало в музейной экспозиции и исторических рукописей и чертежей российских ученых, связанных с историей Московского водопровода.
Много внимания в музейных экспозициях уделено колодезному подземному мастерству.
Московский музей воды
…Хвалить свою воду не только привилегия мудрых птиц куличков. Жители подмосковного селения Большие Мытищи гордились водой из своих колодцев. И небезосновательно: все, кто ехал по Екатерининскому тракту и останавливался в мытищинских трактирах, подтверждали легендарную славу местных ключей и колодцев. А некоторые любители чаепития, да и специалисты по воде, ставили их выше Гренвальской скважины, воду из которой вывозили за границу в бутылках. Мытищинской воде отдали дань и писатели. О ней упоминали Л.Н. Толстой в «Анне Карениной» и М.Е. Салтыков-Щедрин в «Пошехонской старине».
Московский булочник Филиппов, несомненно, отдавал должное качеству мытищинской воды, но для выпечки своих булочек и саек, которые шли нарасхват, предпочитал использовать воду из своего колодца. Его булочная находилась на Тверской, а усадьба располагалась в нынешней Новой Москве, по Варшавскому шоссе. Когда знаменитого пекаря спрашивали, почему петербургские гурманы не нахвалят его изделия, и просили открыть секрет выпечки, он хитровато прищуривался и отвечал, что все дело в воде.
Первые поселенцы на берегу Москвы-реки, понятно, не испытывали недостатка в воде. Но постепенно поселение росло, жилые дома все больше удалялись от реки. Возникла необходимость в колодцах. Старые переписные книги Москвы сообщают, что колодцы стояли прямо в усадьбах, и москвичи преуспели в подземном мастерстве. Колодцы с журавлями видны на Петровом чертеже – первом известном плане столицы, который нашли среди бумаг Петра I.
Средневековые жители относились к своему дому как к крепости, и для каждого такого укрепленного домостроя полагался свой независимый источник воды. Но даже зажиточные москвичи не всегда могли позволить себе иметь при дворе колодец. Однажды археологи раскопали два частокола. Мощные бревна навели некоторых на мысль, что это остатки укреплений Великого посада. Оказалось, что такими заборами отгородились друг от друга два соседа. Но волей-неволей им приходилось общаться друг с другом: между частоколами археологи обнаружили остатки небольшого колодца, закрепленного не обычным срубом, а вертикально вбитыми березовыми горбылями. Так что многие горожане владели колодцами как бы на правах пайщиков; на это указывают и позднейшие переписи московских дворов, любопытны записи о принадлежности к усадьбе «полколодца».
С XV в. за Яузой стали образовываться «выселки», где селились в основном гончары. Гончарное производство связано с огнем, для него нужны песок, глина и, конечно же, вода. Ее вроде бы хватало в Москве-реке и Яузе, но гончары строили и колодцы, чтобы вода была всегда под рукой. Трудно
