из Калабрии молчали, не отрывая глаз от удалявшегося человека. Когда незнакомец скрылся, гондольер взволнованно воскликнул:
– Браво![8]
Его приятель многозначительно поднял три пальца и указал кивком на Дворец дожей.
– И они позволяют ему свободно разгуливать даже здесь, на площади Святого Марка? – спросил он с неподдельным удивлением.
– Не так-то просто, дружище, заставить воду бежать против течения или остановить водопад. Говорят, что большинство сенаторов готовы скорее потерять свои надежды на рогатый чепец[9], чем потерять этого проклятого Якопо Фронтони! Ему известно больше фамильных секретов, чем самому настоятелю собора Святого Марка, а ведь тому бедняге приходится полжизни проводить в исповедальне!
– Ну да, они боятся заковать его в железо, чтобы из него не полезли все их секреты!
– Черт побери! Вся Венеция пришла бы в волнение, если бы Совету трех пришло в голову развязать язык этому молодому человеку таким грубым способом.
– Говорят, Джино, что твой Совет трех имеет обыкновение кормить рыбу в лагунах и сваливать потом вину на какого-нибудь бедного анконца, если волны прибьют труп к берегу.
– Но об этом вовсе незачем кричать так громко, словно ты приветствуешь сицилийца своей сиреной, хотя, возможно, ты и прав. Но, по правде говоря, мало кто из подобных людей более опасен, чем тот, что прошел мимо нас на Пьяцетту.
– Подумаешь! Два цехина – красная цена его услугам! – возразил калабриец с многозначительной гримасой на лице.
– Святая Мадонна! Ты забываешь, Стефано, что если уж он взялся за дело, то никакой священник не успеет дать несчастному отпущение грехов! Нет, его кинжал меньше чем за сотню не купишь. За твои два цехина удар будет не тот и жертва еще успеет и прочесть все молитвы, и наговориться вдоволь, прежде чем отправиться к праотцам.
– Бог ты мой! – воскликнул моряк с ужасом и отвращением.
Гондольер пожал плечами и выразил этим движением больше, чем мог бы передать словами человек, родившийся на берегах Балтийского моря. Но и он, видимо, решил переменить тему разговора.
– Слушай-ка, Стефано Милано, – сказал он после паузы, – в Венеции случаются дела, о которых надо забыть тому, кто хочет спокойно есть свои макароны. Какова бы ни была цель твоего приезда, ты прибыл как раз вовремя – завтра правительство устраивает гонки гондол.
– И ты собираешься участвовать в регате?
– Либо я, либо Джорджио, с благословения святого Теодора. Наградой счастливцу или искуснику будет серебряная гондола. А потом мы увидим обручение дожа с Адриатикой.
– Твои благородные господа хорошо сделают, если будут получше ухаживать за невестой, потому что многие еретики предъявляют свои права на нее. У скал Отронто я встретил отлично оснащенного и быстроходного пирата, который
Браво (
Рогатый чепец – название парадного головного убора правителя Венеции – дожа.
