культурой, незнакомым местом. Подобный шок, в самом хорошем смысле, случился со мной в 2000-м. По программе обмена учениками, на пару недель мы отправились в Вену! Разумеется, до того момента за границей я никогда не был (если не считать транзита поезда через Украину), потому, когда самолет приземлился, было невозможно поверить, что воздух за иллюминатором можно вдыхать, что аккуратно одетые люди в аэропорте ни слова не понимают по-русски, а настоящая иностранная речь, которую можно было уловить только в рассинхроне дубляжа зарубежных фильмов, может просто так, обыденно, литься из радио… Всю дорогу я не мог отлипнуть от окна. И было абсолютно не важно, мелькала ли там чистая обочина загородного шоссе, или ухоженная набережная Дуная. Факт нахождения в другой стране полностью занял мое сознание.
Это была середина апреля, насколько я помню. Середина апреля в средней полосе России: непроглядно серое небо, пронизывающий ветер, пыль, абсолютное отсутствие зелени и проступающие из-под подтаявших сугробов следы выгула собак.
В середине апреля Вена была в цвету, к полудню солнце уверенно прогревало воздух и можно было гулять в футболках.
А учитывая тот факт, что, отправившись в Австрию, я избежал надвигающегося диктанта, это была не просто поездка, это был побег из Мордора.
Группа у нас была небольшая, человек двенадцать-пятнадцать учеников под предводительством Зои Петровны (учительницы немецкого и нашей классной). Помимо уже известных вам Вовы и Димы, из тех, кто эту книжку скорее всего прочитает, были еще Наташа, Олеся, Юля, Женёк и Андрей (вот так можно в книжке передать привет старым друзьям).
По прилету планировалось расселиться по австрийским семьям, так или иначе связанным с гимназией, с которой дружил наш лицей. И то ли я забоялся, то ли просто хотел жить с кем-то из друзей, но от девушки по имени Ивана Петрович, моего изначального хоста, я отказался в пользу учительницы из той же школы, которая приютила сразу двоих – Вову и меня (стыд мне и позор, но ее имени я не запомнил).
И вот, чемоданы в багажнике, мы в салоне, и машина, за рулем которой наша «австрийская мама», тронулась. Пышная, румяная и веселая, фрау сразу спросила: «Инглиш? Дойч?».
– Инглиш, – ответили мы хором.
– Ну что ребята, как долетели? Нравится Вена? – уже по-английски спросила она.
Никогда прежде с иностранцами я не общался. Нет, вопрос я понял, более того, лицейские знания английского (спасибо, Альвина Ивановна!) позволяли мне ответить развернуто, с подвыподвертом, так сказать. Но в тот момент я отчего-то впал в ступор. Увидев в зеркале заднего вида выражение полного отсутствия мыслительного процесса на наших с Вовой лицах, учительница только и смогла изречь «Упс…».
– Долетели хорошо, хотя было немного страшно – первый раз. Город невероятно красивый, а таких машин вживую я вообще не видел, – попытался исправить ситуацию я.
