идиоты вытаскивают начальство с отдыха, это общеизвестно. Хотя… с другой стороны, он проявил рвение, это зачтется, не сейчас – так позже.
– Надеюсь, к понедельнику вы соберете более полную информацию, у вас впереди целое воскресенье! – Дженкинс осклабился, а Джордж сделал вид, что нет большего удовольствия, чем тратить воскресенье на дела оперативные.
В это время в доме на Бакстоун-гарденс, что почти рядом с метро «Эрлс-корт», царила сама патриархальность: Игорь Воробьев мирно ужинал вместе с Джейн, попивая дешевое итальянское вино и бросая нежные взоры на кроватку с дитем. Рыжеволосая, гибкая, с миниатюрной фигуркой мама изредка подходила к нему и любовно поправляла то одеяльце, то подушку, незаконный отец чувствовал себя легко и раскованно, он тоже иногда любовно целовал мальчика в головку. Допив вино, Игорь встал во весь свой высоченный рост, потянулся, повалился на тахту и, сбросив тапочки, положил на стул длинные ноги в тонких шерстяных носках.
– Ты не забыл, что через неделю ему будет год? – спросила Джейн.
– Разве я могу это забыть? – он взял в руки ее ладонь и ласково прикоснулся к ней губами. – Мы это обязательно отпразднуем.
Он посмотрел на часы и заморгал глазами, уходить ему не хотелось ни сегодня, ни несколько дней назад, никогда.
– Уже почти полночь, мне пора… – звучало как мольба.
– Так не хочется тебя отпускать… – она обняла его и увела в соседнюю комнату, тайно надеясь, что он останется ночевать: победа над той, другой, которая напрасно ждет и, возможно, никогда не дождется.
Но Воробьев не в силах был разрубить гордиев узел, хотя жена последние годы вызывала у него только отвращение.
– Подожди, скоро все образуется… – он прильнул к Джейн на прощание, помахал рукой спящему младенцу и вышел…
Тонкий захлебывающийся визг будильника разбудил Джорджа ровно в семь, обычно он минут пять медленно выходил из сна, но сейчас, словно по тревоге, сразу же начал одеваться.
– Господи, даже в воскресенье нет покоя! – простонала жена, набрасывая себе на голову одеяло, но Джордж уже бодренько варил себе кофе на кухне, посвистывая в угреватый нос. Выхлебал залпом, посмотрел на себя в зеркало, пригладил лысину и остался доволен: здоровый цвет лица, мускулистые плечи, живот, правда, подкачал, но оперативной работе это не мешает. На машине быстро добрался до Бакстоун-гарденс и, словно впервые, с любопытством осмотрел пятиэтажный кирпичный дом с четырьмя подъездами.
Подошел к первому подъезду и наугад нажал кнопку.
– Кто это, черт побери, трезвонит в такую рань? – прохрипел чей-то бас.
Он отскочил к другому подъезду, снова нажал на кнопку.
– Хэллоу! – раздался перепуганный женский голос.
– Извините, где живет консьержка этого дома?
– Нажмите на пятнадцатую квартиру, это мистер Хопкинс.
Мистер Хопкинс отозвался безрадостным скрипучим голосом.
– Извините,
