счастья… Возьми меня… Исполни обряд на получение неразменного рубля… Я твоя, милый… Только твоя…»
– А! – вскрикнул Бутербродов и проснулся.
Немножко поморгав, он уверенно откинул одеяло. Пошевелил ногой в бинтах, согнул и разогнул. Тянущая боль исчезла. Или её и не было?
– Супер! – Андрей вскочил и распахнул окно. Утреннее солнце ему задорно подмигнуло.
В палате возникла синеокая медсестра. Ахнула, прижав ручки к томной груди:
– Андрей Васильевич! Вам нельзя вставать, у вас разрыв связок!
– Э-гей! Нет разрыва, а есть растяжение! Но теперь и его нет! Видите?
Андрюха отбарабанил чечётку, напоследок ударив больной ногой по кровати.
– Не может быть, – заворожено вымолвила медсестра, нервно тиская левый сосок.
Всё великое свершили люди двух типов: гениальные, которые знали, что это выполнимо, и абсолютно тупые, которые не знали, что это невыполнимо. И, конечно же, красавчик-доктор не идиот… Неправильный диагноз – такое сплошь и рядом, тем паче с безнадежной техникой, которой оснащена больница.
– Принесите мою одежду, – распорядился Бутербродов. – Николаичу я сам после позвоню. У меня сейчас нет времени на долгоиграющую процедуру выписки.
Андрюха подошел к медсестре, легонько взял за правый сосок. Сжал. Игриво улыбнулся.
– Хорошо?
– Хорошо… – замлела медсестра.
– Кысь-кысь-кысь, – машинально звал доктор, взбегая на верандочку своего дома. Котяра не появился.
Бутербродов не стал грустить даже для приличия. Он пробежал в гостиную и схватил раскрытую книжку. Та послушно задрожала и заохала. Доктор приблизил страницы к глазам и медленно прочел:
– Обряд на получение неразменного рубля…
Деньги меня не волнуют, они меня успокаивают. Фух! Доктор выдохнул, глянул на наручные часы.
– Десять-тридцать. Рынок в самом разгаре.
– У него разрыв связок голени! Никакое, к хренам, не растяжение! – орал доктор Николай Николаевич на синеокую медсестру Вику, застывшую посреди ординаторской.
– Он станцевал передо мной, – оправдывалась девушка.
– Что ты несешь, твою маму, Вика!.. Я лично его осматривал, зафиксировал открытый, заметь, открытый! – разрыв. И наложил повязку.
Анестезиолог рванул из кармана пачку сигарет, ожесточенно закурил, хотя курить в больничных помещениях намедни запретили сказочные гномы.
– Может быть, вы его сами прооперировали, а потом забыли? – ляпнула Вика и тут же закрыла ротик испуганными пальчиками.
Андрей Васильевич, помахивая большой клетчатой сумкой, шёл по базару. Откуда-то сбоку вынырнул мужик в драном пиджаке и с сизым носом, нагло взял врача под руку:
– Эй, парень, купи птицу.
– Какую птицу? – доктор резко притормозил.
– Гуся!
– Гуся?
