, накануне долгожданной встречи с любимой девушкой, улетучился вечером. Беспокойный сон поглотил остатки оптимизма, а наутро пробудилась меланхолия с нотками недовольства и тоски.
Мысли, с которыми засыпал, накатили с новой силой. Прежде всего, о войне, в реальность которой трудно поверить и о том, что отголоски этого сумасшествия все чаще докатываются до столицы.
«Стоп! Хандра атакует! ‒ отбросив одеяло, приподнялся и потряс головой. ‒ Не бывать этому! Пора бы на учебу настроиться. Выпускной курс все-таки. Быстренько встал и взбодрился!».
Собрав всю волю в кулак, он соскочил с кровати и босиком прошлепал к окну. Утопающие в зелени холмы древнего Зверинца напоминали ухоженную оранжерею с омытой листвой, но взгляд не радовали. Даже небесное светило, выглянувшее меж грозовых туч, не пробудило у Юрка оптимизма.
– Соберись же, наконец! – зло пробурчал, влепил себе подзатыльник и снова прислушался:
«Точно в доме ни души. Кого же доставать для поднятия тонуса? Дашка убежала на кафедру. Отец заранее предупредил, что рано уедет на работу, а мама вторые сутки домой не приходит. Госпиталь переполнен ранеными с фронта. Посему, печальный клоун, разбирайся сам со своей хандрой. Заодно определись, откуда веет дурным предчувствием. Может, не выспался? Но раздупляться все же придется».
Поразмыслив, сымитировал экспресс-гимнастику и пару минут постоял под холодным душем. Бестолку! Не подсобила и убойная доза свежезаваренного кофе с увесистым бутербродом в придачу.
Заперев входную дверь и отметив, что дождь закончился, Юрий Богданович Скорик отрешенно продефилировал до калитки. Где и лопнуло терпение:
«Сколько можно ныть?! Слизняк, амеба бесхребетная! Тоже мне – без пяти минут юрист и будущий сыщик. Как с такой миной показываться Тане на глаза? Посмеется и скажет, что Скорик лето красное зря пропел. А вот и не зря!».
После накачки заторможенность отступила. В памяти промелькнули эпизоды минувшего лета: практика в адвокатской конторе отца, марш-броски и тренировки на выживание в военно-спортивном лагере под Киевом, суточные дежурства в офисе волонтерского центра при военном госпитале.
Достаточно всего, чтобы похвалиться перед любимой девушкой Танюшей Громыко.
С первого дня их знакомства сердце Юрия Скорика забилось в неведомом ранее трепетном ритме. Случилось это три года назад на собрании первокурсников факультета правоведения Киево-Могилянской академии. Впервые увидев Таню, он ощутил себя покоренным и безоговорочно завоеванным. Оттого и не думал сопротивляться – сдался без боя.
Поначалу Юрко был сражен наповал неординарной внешностью миниатюрной улыбчивой девушки. Ее точеной фигурой, бездонными серо-голубыми глазами и огненно-рыжими локонами. Но позже оценил добродушный неунывающий нрав, искрометное чувство юмора и завидную сообразительность. На каком-то этапе стал опасаться: «Похоже, я растворяюсь в целостности Таниного характера. Не потерять бы собственную индивидуальность». Но к счастью Амика не относилась к числу избалованных и взбалмошных барышень. Тех, кто ради поднятия самооценки, окружает себя недалекими воздыхателями.
Свое необычное прозвище она получила в раннем детстве, когда училась выговаривать фамилию Громыко. Как не старалась, а выходило потешно – Амика. И только в школе Таня узнала значение этого слова. Оказалось, что «амика» переводится с итальянского языка как верная подружка. Поэтому и старалась быть таковой для сверстников.
Родители Тани – предприниматели среднего звена, с малолетства привили ей любовь к спорту. Еще в детском саду определили единственную дочь в секцию художественной гимнастики, хотя высоких спортивных титулов она не достигла. Якобы из-за того, что недоразвились бойцовские качества, обязывающие самоотверженно стремиться к победе. Такой вердикт вынес Амике тренер, а Юрко, когда узнал об этом – заочно посмеялся над новоявленным Макаренко:
‒ Тоже мне, олимпиец! Чего ж он сборную Украины не тренирует? У тебя, Танюша, волевых качеств – вагон и маленькая тележка. При желании любому нос утрешь.
И верная подружка утирала … в первую очередь самому Скорику. Бывали дни, когда он впадал в уныние, переживая из-за «хвостов» и неудов. Амика слету хватала ухажера за грудки и, заглядывая в глаза, выговаривала:
‒ Кончай киснуть, мужчина! Не то будем на пару учиться плавать. Я-то просто не умею, а ты воды боишься, как огня. И высоты тоже. Не поможет плавание, прыгнем с парашютами.
Таня без опасения бомбила самолюбие Юрка. Ему же оставалось хвататься за виртуальный шиворот и стараться вытащить себя из хандры.
Очередной надлом произошел на Майдане. Той самой ночью, когда беркутовцы разгромили студенческий лагерь под стелой Независимости. Им обоим здорово перепало. Добежав до Михайловского монастыря и оказавшись под опекой медиков, Скорик увидел огромный кровоподтек на
