куполов венчают злато.
Любимый край, страдаешь ты
Всё оттого, что нету лада.
Когда на поле спеет рожь,
Когда ковыль под ветром гнётся,
Вдруг в сердце зародится дрожь
И сердце сердцу улыбнётся.
Нет, не исход планет – всему,
А жизнь нам даровал Всевышний.
Недаром ветер пел тому,
Кто целовал губами вишни.
Недаром плакал мне ручей,
Недаром яблоня златится
И от церковных всех свечей
Есть отсвет на угрюмых лицах.
Но всё равно цвети, мой край,
Ромашкой, юностью, церквами.
И осенью отцветший май
Мы спелым яблоком помянем.
9.04. – 14.08.2000 г.
Зори, покатые
в синеву,
Озеро пьющие,
тощие,
льющие
Свет в голубую траву.
Тонут и катятся
Вниз, в капли росные,
В травы, манящие
в них затеряться,
И в прудовую гладь
за берёзами,
Словно задумали в сини купаться.
Кони, кони мои розоватые,
Я ли? Я ли живу?
Пенятся, светятся зори, покатые
В синь, в голубую траву.
9.04.2000.
Я вернусь в журавлиное лето
С ароматом от скошенных трав,
Выйду в поле с лиловым рассветом,
Ничего никому не сказав.
Я вернусь в эти тёплые зори
С алым небом и далями в синь.
Я вернусь с той же ласковой болью,
Что с родни задремавшей Руси.
Всё изменится, всё преходяще.
Только боль, только грусть прижились.
И как будто пропели над чащей
Журавли всем ушедшим: «Вернись».
Всё вернётся, но всё же – не это.
Не бывать повторенью земли.
Я вернусь в журавлиное лето,
Чтоб отгрезить, как все журавли.
25.08.2000.
Элегическая стеснительность
Когда коснётся тихо, нежестоко
Судьба лоскутным краешком любви,
Я буду знать, что где-то недалёко
Есть мир, что не замешан на крови.
Когда душой готовы наизнанку
Вы вывернуться, даже под огнём,
Любовь придёт, но эту оборванку
Порой уже не просят ни о чём.
Любовь…Когда кругом лишь грязь да вши,
Убийства и разврат, боль и слепая злоба?
Но всё равно во глубине души
Таится нежная чувствительная робость.
Но стыдно нам, что нищенка – любовь,
И спрятать мы спешим
