– никакого сравнения.
К тем семи, кого они с Тибальдом положили сразу, добавилось еще десять трупов: восемь в лагере, да двое успели убежать по распадку, где их, как и было велено, положили стрелами. Еще пятерых, сразу ткнувшихся мордой в грязь и вопивших о пощаде, взяли живьем. Эйнар досадливо дернул углом рта, разглядывая перепуганных подонков, которых его новобранцы, гордясь собой, связали и притащили к капитану. Ну точно, как щенки, радостно несущие брошенную палку. Лучше бы этой пятерке подохнуть в бою. Вот и стервятники припомнились…
– Господин капитан! Господин капитан! – заголосил вдруг один из связанных, чумазый парень не старше Эйнаровых новобранцев, одетый по-местному в кожаные штаны с курткой и полосатую домотканую рубаху. – Вы меня не знаете? Я же из деревни! Из Гарвии я! Отсюда, снизу! Я вдовы Вальдонии сын!
Вальдонию Эйнар помнил, старуха разводила гусей и делала неплохие подушки, охотно продавая их в крепость. Помнил и сына… Эйнар присмотрелся. Точно, он. Что ж, значит, все еще хуже.
– И что ты здесь делаешь? – спросил он для порядка, хотя все и так было понятно.
– Так брат у меня тут, господин капитан, – угодливо зачастил парень, пытаясь поклониться, чему мешали двое держащих его солдат. – Брат у меня с войны вернулся. Позвал вот… А я ж не знал! Не знал, что они разбоем промышлять думают! Я бы никогда, господин капитан!
– Где брат?
Сын вдовы пугливо оглянулся в сторону трупов, разложенных шагах в пяти, жалко скривился, всхлипнул разбитым носом. Ясно…
– Из Гарвии, значит, – неторопливо уточнил Эйнар, глянув на небо, где гасли последние лучи заката. – Еще здесь ваши деревенские есть? Или другие местные?
– Я, господин капитан, – подал голос второй, постарше и хмуро-настороженный, как волк, попавший в капкан. – Тоже… из Гарвии.
Остальные трое молчали. Один глядел куда-то вдаль, мимо Эйнара, еще двое потупились. Эйнар снова посмотрел на тела. Семнадцать человек. Молодых и не очень, но уж точно способных заработать чем-то, кроме грабежа на большой дороге. Ну, сдохли – и к демонам их души. А вот тела… Хотя, раз там были и гарвийские, значит, деревне их и хоронить.
– Идем в Гарвию, – велел он. – Этих пятерых на одну веревку. Тибальд, покажи!
Пока Тибо показывал, как вязать на длинной веревке узлы-удавки, позволяющие пленным идти, но не брыкаться, Эйнар прошелся по лагерю. Заглянул в палатки, в хижину. Позвал Винсента, первым попавшегося на глаза, велел вынести к костру несколько вещей.
– Всем сюда! И смотреть внимательно! – велел он.
Новобранцы, столпившись у костра, в который подкинули поленьев для света, и пламя ярко озарило полянку, мрачно разглядывали принесенное. Женские шали, теплые шерстяные и легкие шелковые. Край одной запачкан в чем-то темном. Понятно, в чем. Взломанный сундучок, в каких хранят деньги и семейные ценности небогатые горожане.
