удивительного. Именно этого и стоило от тебя ожидать.
Люк как будто не услышал сарказма:
– О чем вы говорили с Рафаэлем? Об убийстве одного из наших?
– Да, и не только, – сказала Мариза. – Два дня назад в центре города было обнаружено тело убитого мага.
– Почему ты допрашивала Рафаэля?
– Тело мага было обескровлено. Есть версия, что убийца ликантропа также охотился за кровью. Ему просто помешали. Конечно, в первую очередь подозрение пало на вампиров. Но Рафаэль утверждает, что его народ не имеет к этому отношения.
– Вы ему верите? – спросил Джейс.
– Сейчас я не намерена обсуждать с тобой дела Конклава, – отрезала Мариза. – И уж тем более в присутствии Люциана Греймарка.
– Я теперь просто Люк, – безмятежно произнес оборотень. – Люк Гэрровэй.
– Тебя вообще не узнать, – сказала Мариза. – Не отличить от простого смертного.
– Именно этого я и добивался.
– Мы думали, ты погиб.
– Вы надеялись, – все так же безмятежно поправил Люк. – Вы надеялись, что я погиб.
Мариза скривилась, как будто проглотила рыбью кость.
– Вы можете присесть, – сказала она наконец. – И объясните мне, зачем сюда явились.
– Джейс требует, чтобы его судил Конклав, – сказал Люк без лишних предисловий. – Я готов за него поручиться. Я был в развалинах Ренвика, когда объявился Валентин. Мы сражались и едва не убили друг друга. Я могу подтвердить, что Джейс говорит правду.
– Вряд ли твое слово будет иметь вес, – промолвила Мариза.
– Да, я ликантроп, – ответил Люк, – но я также Охотник. Если надо, я готов пройти испытание Мечом.
Испытание Мечом? Клэри поежилась и взглянула на Джейса. Тот сидел в расслабленной позе и внешне был совершенно спокоен, но Клэри чувствовала, что на самом деле он напряжен, как сжатая пружина. Поймав ее взгляд, он объяснил:
– Меч Душ. Второе Орудие смерти. С его помощью можно проверить, говорит нефилим правду или ложь.
– Ты не Охотник, – сказала Мариза Люку. – Ты уже очень давно не живешь по законам Конклава.
– Когда-то и ты не жила по этим законам, – парировал он, и Мариза залилась краской. – Я надеялся, что время, когда ты никому не доверяла, прошло.
– Есть вещи, которые невозможно забыть, – сказала она угрожающим шепотом. – Валентин инсценировал собственную смерть. Думаешь, это была его самая жестокая ложь? Думаешь, обаяние – то же самое, что и честность? Я думала так, и ошиблась! – Она вскочила с места и перегнулась к Люку через стол: – Он говорил, что пожертвует жизнью ради дела Круга; того же он ожидал от нас. Мы все с радостью погибли бы за него! Все! Знаю – сама едва не погибла! Ты ведь помнишь, что он нам сказал: Восстание будет бескровным, Кругу будет противостоять лишь несколько безоружных послов, победа достанется легко и быстро… Я была в этом так уверена, что оставила Алека одного в колыбели! Я попросила
