было ничего, чем предстать в глазах родичей неудачницей, получить неодобрение отцово – хуже смерти. А ведь он так чаял на этот союз. Всё прахом!
Даромила взяла круглое зеркальце в резной деревянной оправе, втянув в себя воздух, заглянула в него. То, что увидела, не понравилось: глаза, мутные от слёз, были полны боли, да ко всему припухли. Замороженные ягоды Божаны не помогали, и синяк побурел на скуле, что не присыплешь его ни мукой, ни порошком мела – следы побоев заметят. Даромила хотела было отложить зеркало, но вгляделась в него ещё пристальней, чувствуя, как растекается непонятный жар в груди. Застыла, не в силах отвести взгляда от отражения. Божана говорила, что муж так бесится, потому как красивая больно девка ему попалась, другие мужчины заглядываются. Сейчас и в самом деле, несмотря на искажённое мукой лицо, красота её ничуть не портилась, влажные зелёные глаза казались ярче, и их обрамляли длинные светлые ресницы, а тёплого медового оттенка волосы и брови делали её лик светлым, что летнее солнышко. Разве могла она знать, что красота её обернётся несчастьем?
Сжав в подрагивающих пальцах зеркало, отложила его и расправила плечи, задумалась ещё глубже. С одной стороны замысел её был хорош. Искра, сама не сознавая того, поможет покинуть Орушь. И Ярополк ни за что не заподозрит во лжи жену. Но с другой, если отошлёт в канун зимнего Солнцеворота, в скрипучий Студень1, и не захочет оставить ей какого-то наследства, то будет тяжело выстоять в холода.
Даромила на миг остановила ход мыслей. Всё же отошлёт весточку Искре, пусть приезжает, а там будь, что будет, уж как-нибудь уболтает её остаться до весны. И да помогут ей в том Боги…
Глава 2. Гостиный двор
– С тобой, наверное, что-то такое случилось ужасное. Так молод, а уже седина, – девичьи пальчики поворошили серебристые пряди волос, погладили скулу. Мягкие подушечки прошлись по нижней губе.
«А ведь, как хорошо всё началось. К чему эти расспросы?» – со вздохом подумал Пребран, обхватил её запястье и провёл кончиком языка по ямке ладони, чувствуя солоновато-кислый вкус.
Девушка тягуче втянула в себя воздух, блаженно прикрыв пышные ресницы, откинув за плечо блестящие русые пряди, которые так приятно касались кожи.
– Расскажи, – промурлыкала она, не отступая от своего, состроив просящую гримасу.
Она склонилась к самому уху, и мягкие губы коснулись в поцелуе. Её язычок оставил влажную дорожку на шее княжича, от чего, несмотря на то, что недавно в тесной клетушке произошло бурное сношение, новая волна жара прокатилась по телу, напрягая каждый мускул. Пребран повернул голову.
Она лисьим прищуром смотрела из-под густого полога ресниц. Дразнящая улыбка коснулась губ девушки, ещё замутнённые глаза не оправившейся от близости девицы при свете лучин казались золотисто-карими, как янтарный мёд. Он не сдержался и прильнул к её припухшим от ласк губам в долгом чувственном поцелуе. Голова поплыла, а желание взять её снова обострилось до ломоты в паху. Он сдёрнул с девицы тяжёлое одеяло и, подхватив
Студень – декабрь
