старания, он но мог скрыть. Остальные члены семейства Уортон приняли его тепло и по-дружески – они были к нему привязаны и не забыли об услуге, которую он недавно им оказал; к тому же выразительные глаза и зардевшееся лицо девушки, вошедшей вместе с ним, красноречиво говорили, что они не обманутся в своих ожиданиях. Поздоровавшись с каждым в отдельности, Данвуди кивком головы приказал уйти солдату, которого осторожный капитан Лоутон приставил к арестованному молодому Уортону, потом повернулся к нему и приветливо спросил:
– Скажи мне, Генри, при каких обстоятельствах ты перерядился в тот костюм, в котором тебя застал здесь капитан Лоутон, и помни… помните, капитан Уортон, что ответы вы даете совершенно добровольно.
– Я это сделал, майор Данвуди, – серьезно ответил английский офицер, – чтобы иметь возможность навестить своих близких, не подвергаясь опасности попасть в плен.
– Но вы переоделись только тогда, когда увидели, что приближается отряд Лоутона?
– Да, да, – с жаром вмешалась Френсис, в тревоге за брата забыв обо всех подробностях, – мы с Сарой переодели Генри, когда показались драгуны; его узнали лишь благодаря нашей неловкости.
Данвуди слушал объяснения Френсис, глядя на нее с любовью, и лицо его просветлело.
– Вероятно, вещи, которые вы дали ему, были у вас в доме, – продолжал Данвуди, – вы схватили в последнюю минуту то, что попалось вам под руку?
– Нет, все это было на мне, когда я уходил из Нью-Йорка, – с чувством собственного достоинства сказал капитан Уортон. – Я раздобыл эти вещи именно для этой цели и намеревался сегодня в таком же виде вернуться в город.
Увлеченная горячим чувством, Френсис стояла между братом и женихом, но, когда истина блеснула в ее сознании, она с ужасом отпрянула и опустилась на стул, глядя на молодых людей широко открытыми глазами.
– А пикеты… отряды на равнинах? – побледнев, спросил Данвуди.
– Я прошел мимо них переодетый. Я показал им пропуск, который я купил, а так как на нем стоит подпись Вашингтона, надо полагать, что он поддельный.
Данвуди выхватил из рук капитана бумагу и некоторое время молча смотрел на подпись. Теперь воинский долг заставил его забыть обо всем остальном; повернувшись лицом к пленнику, он спросил, испытующе глядя на него:
– Капитан Уортон, кто вам дал эту бумагу?
– Я полагаю, такой вопрос вы не имеете права задавать, майор Данвуди.
– Извините, сэр, возможно, что мои чувства завели меня слишком далеко.
Мистер Уортон, который с глубоким волнением прислушивался к разговору, нашел в себе силы спросить:
– Ведь эта бумага не может иметь серьезного значения, майор Данвуди: на войне постоянно прибегают к таким уловкам.
– Подпись не подделана, – разглядывая буквы, тихим голосом сказал драгун. – Неужели среди нас скрывается предатель? Кто-то злоупотребил доверием Вашингтона: вымышленное имя написано
