они были повинны в этом, и вышел из комнаты. Капитан в нескольких словах рассказал все, что знал о событиях злополучного дня. По его мнению, исход дела еще не был решен, ибо, когда его увели с поля боя, виргинцы отступали.
– Они заманивали белку, – неожиданно вмешался один из стражей, – и не забыли оставить славного пса, чтоб он схватил зверька, когда тот спустится с дерева.
– Да, – резко добавил его товарищ, – капитан Лоутон пересчитает носы уцелевшим, прежде чем они доберутся до своих вельботов.
Во время этого разговора Френсис стояла, держась за спинку стула; замирая от страха, она ловила каждое слово и то бледнела, то краснела; ноги у нее подкашивались. Наконец, сделав отчаянное усилие, она спросила:
– Кто-нибудь из офицеров ранен… с той или другой стороны?
– Да, – грубовато ответил часовой. – Молодые южане так горячатся в бою, что редко кого-нибудь из них не сшибают. Один раненый сказал мне, будто капитан Синглтон убит, а майор Данвуди…
Больше Френсис ничего не слышала: потеряв сознание, она упала на стул, стоявший у нее за спиной. Заботы родных помогли ей прийти в себя, а капитан встревоженно спросил:
– Но ведь майор Данвуди не ранен?
– За него можно не беспокоиться, – ответил часовой, не обращая внимания на волнение семейства Уортон. – “Кому суждено быть повешенным, тот не утонет”, как говорится; если бы пуля могла попасть в майора Данвуди, его давно бы уже не было на свете. Я хотел сказать, что майора ужасно огорчила смерть капитана Синглтона. Знай я, что леди так интересуется майором, я говорил бы осторожнее…
Френсис живо вскочила с места; щеки ее пылали от смущения, и, опираясь на руку тетки, она уже собиралась покинуть комнату, как вдруг появился сам Данвуди. В первую минуту взволнованная девушка ощутила безграничную радость, но тут же отступила назад, испуганная незнакомым ей выражением лица майора. Суровость боя оставила тень на его чертах, глаза смотрели сосредоточенно и строго, нежная улыбка, озарявшая при встрече с невестой его смуглое лицо, сменилась мрачной озабоченностью. Казалось, его душой владело одно всепоглощающее чувство. Он сразу же приступил к делу.
– Мистер Уортон, – начал он очень серьезно, – в такое время не к месту излишние церемонии. Боюсь, что один из моих офицеров смертельно ранен, и, рассчитывая на ваше гостеприимство, мы принесли его в ваш дом.
– Я счастлив, сэр, что вы это сделали, – сказал мистер Уортон, сразу уразумев, как для него важно расположить к себе американцев. – Нуждающиеся в моей помощи всегда желанные гости в моем доме, а друг майора Данвуди – вдвойне.
– Благодарю вас, сэр, – ответил Данвуди поспешно, – и за себя и за того, кто не в силах сам поблагодарить вас. С вашего разрешения, мы тотчас же отнесем раненого в комнату, там врач его осмотрит и скажет свое мнение о его состоянии.
Так и было сделано. У Френсис болезненно сжалось сердце, когда ее жених вышел, ни разу не взглянув на нее.
В
