а над морем висит тонкий исчезающий серпик месяца. И вдруг раздается глухой грохот – это обрушивается дальний край той части пирса, что выходит на набережную, и вся конструкция с ворчанием содрогается, точно ворочающееся во сне чудовище.
В пять утра прибывает команда телевизионщиков. Они разбивают лагерь на променаде, возле полицейского участка; курят, рассказывают анекдоты, попивают сладкий кофе из прихваченных с собой термосов.
Занимается заря, и в ее свете искореженный пирс на несколько мгновений становится прекрасным, однако центр города уже успел сместиться к востоку, на дальний конец променада к дельфинарию и плавательному бассейну с морской водой. А пирс перестал притягивать любопытствующих, стал чем-то почти незначимым, и люди проходят мимо, практически его не замечая.
Люди получают в аптеке проявленные фотографии, сделанные ими в воскресенье. На некоторых в последний раз запечатлены те члены их семьи, которые теперь мертвы. На фотографиях они еще улыбаются, или подкрашивают глаза, или лакомятся чипсами, или обнимают большущих плюшевых медведей-переростков. А жить им осталось всего несколько минут. На одном совершенно сюрреалистическом снимке запечатлен какой-то подросток, летящий прямо в образовавшуюся пропасть с широко разинутым ртом, и кажется, будто он что-то поет в полете.
Хоронят погибших; начинается судебное расследование.
С опор пирса облезает краска; металл ржавеет. На заброшенных каруселях и бельведерах собираются чайки. Лопаются разноцветные лампочки. Выцветают яркие краски. На подгнившем дощатом настиле гнездятся кормораны. Верховой ветер раскачивает гондолы колеса обозрения, и они жалобно скрипят. «Поезд-призрак» постепенно оккупируют нетопыри и более крупные подковоносые летучие мыши; под водой среди изломанных и перекрученных балок и опор обретают убежище морские угри и осьминоги.
Через три года после случившегося человек, прогуливающий по берегу своего пса, наткнется на человеческий череп, выбеленный морем и выброшенный на песок штормами. Этот череп по всем правилам будет похоронен в том уголке кладбища при церкви Святого Варфоломея, где на каменной плите написано: «Царство Божие точно невод, заброшенный в море и поймавший каждой твари по паре».
Через десять лет после случившегося пирс разрушат до основания несколькими направленными контролируемыми взрывами, а потом еще несколько месяцев его обломки будет вытаскивать из воды плавучий подъемный кран и аккуратно складывать на волноломе. Человеческих останков больше найдено не будет.
Остров
Ей снятся сосны за окном ее спальни во дворце и то, как ночной ветерок превращает их в черные волны морские, и волны эти плещут и бьются о каменную стену под оконным проемом. Ей снятся те совершенно летние звуки, что раздаются там, наверху, на склоне горы, когда рубят деревья, – глухой стук топора, медленный треск падающего подрубленного ствола и самый последний тяжкий удар дерева
