так как столики были низкими, сделанные из лакированного дуба и предназначались лишь для одного человека. На столах лежало несколько листов бумаги, кисть и тушьница для письма. Сидели, ученики, друг напротив друга; старшие по левую сторону зала, младшие по правую. Между ними оставалось лишь небольшое расстояние, предназначенное для того, чтобы настоятель смог передвигаться между рядами.
Тэншицу встал перед учениками, так, чтобы его видели все присутствующие, сомкнул кисти рук на груди и громко начал петь, высоко задрав голову. Голос его чуть с хрипцой и всё же, звонко гудел в ушах учеников. Дети удивлённо воззрились на него. Зачем он поёт на уроке, ведь песнопения начнутся не скоро? Всего учеников в зале было не больше десяти. Самому старшему недавно исполнилось тринадцать, звали его Ишичи, а младшему не было и пяти.
Этот самый малый, заслышав пение настоятеля, начал запихивать в уши бумагу лишь бы не слышать дребезжание старого монаха. Вся младшая группа разразилась хохотом, но предусмотрительно прикрыли рты ладонями, чтобы Коику их не услышал. Старшие наоборот, создавали серьёзный вид, но уже предполагали, что сейчас будет потеха. Тэншицу, не обращая внимания на то, что младшие его перестали слушать, а старшие делали вид, продолжал петь. Мальчик, утрамбовавший себе в уши уже всю бумагу, лежавшую на столе, понял, что этого будет недостаточно, заткнул уши пальцами. Настоятель резко оборвал своё пение и опустил свой взор на учеников, не смотрел ни на кого в отдельности, но видел каждого.
–Что это там делает Сачико?-состроив удивлённую мину, спросил Коику.-Зачем он запихал в уши то, на чём сейчас будет писать?
Четырёхлетний мальчик, которого назвали Сачико и не думал, что настоятель перестал петь. Он увидел лишь улыбающиеся лица своих однокашников и то, как учитель открывает рот,-бумага дала эффект. Тэншицу, тем временем подошёл к ученику и прокричал ему в ухо, но мальчик не слышал. Он подумал, что учитель специально пытает его своим отвратительным (на его взгляд) пением.
–Я думаю он оглох!-заключил настоятель, поняв, что его попытки докричаться до Сачико четны. Он помахал ладонью перед лицом ученика, тот проследил за ней глазами.-Но не ослеп!-Тэншицу повернулся к ученикам.-Как, по вашему мнению, нам теперь общаться с Сачико? Ведь он перестал слышать.
Ученики тихо хихикали, но пожимали плечами. Руку поднял лишь один, Торачиё. Зимой ему исполнилось десять лет и он перешёл в старшую группу. За три года пребывания в монастыре он очень вырос, его длинные ноги способствовали этому и в своём возрасте он не уступал в росте настоятелю Коику, который был очень даже не маленьким.
–Торачиё!– Тэншицу улыбнулся.-Ты конечно-же хочешь помочь Сачико, как ты это обычно делаешь?
–Да настоятель!-ответил Торачиё детским баском.-Ведь если человек нуждается ,ему необходимо помочь.
–А нуждается ли в помощи наш Сачико?-спросил Тэншицу.-Разве он не сам себе запихал в уши бумагу, только лишь для того, чтобы не слушать моё пение? Ишичи?-обратился он к старшему ученику.-Тебе ведь тоже не понравилось
