Да ховайся отсель!..
Этот разговор произошел, когда лучники подтащили волка к царю и старший объяснял, как им пришлось пустить стрелы. Поэтому Иван не разобрал слова Даниила, но насторожился от шепота боярина, весь превратился в слух и понял, о чем речь. Прокофий, перехватив мрачный взгляд царя, в страхе замахал руками на племянника:
– Ступай, ступай! Не до тебя! Тут Таисия где-то, уведи ее домой.
В этот момент подкатила подвода с бочкой кваса. Слуги начали раздавать охотникам ковши. Прокофий подал Ивану отдельно привезенную сулею, сперва отпив из нее пару глотков – пусть видит, что без отравы.
Травля закончена. Псари дудками собирали разбежавшихся собак и вели их к туше вепря на кормежку. Замолкли голоса людей и стрекотание трещоток. Загонщики, тонинские мужики и бабы собрались в указанном месте пониже холма, по другую сторону которого находились царь и бояре. Тут возле родничка их ожидала подвода, каждый загонщик подходил и получал краюшку только что испеченного душистого хлеба и пару луковиц со щепотью соли. Садились и ели в тишине, стараясь не уронить ни одной крошки на землю – то великий грех.
Утолив голод, пили из родника и разговаривали негромко. Вспоминали, как метались напуганные звери и как они сами пугались зайцев; приглушенно смеялись. Не расходились потому, что приказано тут встретить поклоном царя-батюшку.
Бабы и молодицы собрались отдельно, иные переглядывались с парнями. Однако даже здесь, на приволье, вдали от родителей, игривость молодежи гасла под строгими взглядами пожилых односельчан. И тут кто-то из баб низким голосом произнес речитативом всем знакомые слова. Будто дожидаясь этого, остальные сразу подхватили хором, и над полями и рекой к голубому небу понеслась песня такая же бескрайняя, как просторы вокруг:
Ой-да, послали меня молоду
в поле полоть лебеду-траву.
Ой-да, целый день гнула спинушку,
а домой пришла – муженек бранит:
Ой-да, почему ты не улыбчива?
Почему мужу не услужлива?
Ой-да, к мужу я приласкалася,
поднесла воды, сапоги сняла.
Ой-да, дети малые в избе
слезами заливаются.
Ой-да, во дворе-то коровы
ревьмя ревут, надрываются.
Ой-да, коровушек подоила я,
детишек уложила спать.
Ой-да, свекор-батюшка волком рыкает.
Я молода ему улыбнулася.
Ой-да, свекровушка то заметила,
понесла меня на чем свет стоит!
Ой-да, со свекровушкой я поладила,
уложила в постель, ноги вымыла.
Ой-да, а потом свекору уважила…
Перестал рычать, стал подхваливать.
Ой-да, все поделала, все уладила,
и самой пора прикорнуть-уснуть.
Ой-да, прикорнуть-уснуть
не пришлося мне:
Ой-да, заиграл пастух
да в золотой рожок.
Любит русский человек послушать задушевную песню и подтянуть, хоть вполголоса. Замолчали самые говорливые из мужиков, подошли
