style="font-size:15px;"> – А как же! Скрытный и благородный аргентинец Хосе Сааведра – восемь. Мануэль Родригес Бруксбанк – девять и я – Давид Альфаро Сикейрос – десятый. Хорошая компания, не правда ли?! Все, кроме братьев Арреналей и Марио Васкеса участвовали в гражданской войне в Испании.
– Но этого количества, однако, недостаточно… Надо еще столько же боевиков, не посвящая их в суть предстоящей операции. У нас найдутся другие кандидатуры?
– Найдутся. Дай мне какое-то время подумать, кого можно еще привлечь к этому делу.
– Хорошо, компаньеро Сикейрос. Теперь скажите, когда вы можете сообщить о них?
Давид Альфаро недовольно поморщился, но мягко и вежливо ответил:
– Подходи ко мне в мастерскую в это же время через пару дней. Нс раньше.
Григулевич кивнул и тут же попрощался с Сикейросом:
– Адиос. Фуэнте овехуна![13]
После встречи с Давидом Сикейросом Григулевич сам выехал в район Койоакана. Два часа он изучал расположение, подходы и подъезды к вилле Диего Риверы, у которого проживал изгнанник из России. Срисовав все, что можно было, Иосиф вернулся в отель. В тот же вечер его навестил посланный Сикейросом художник Леопольдо Арреналь. Он подтвердил, что не раз ему приходилось бывать на вилле Риверы, и по просьбе Иосифа тут же нарисовал схему расположения охраны по всему периметру виллы с показом контрольных вышек и помещений внутри особняка.
Однако передать эти сведения в Центр Григулевичу не представилось возможным: связь с нью-йоркской резидентурой, через которую осуществлялся выход на Москву, внезапно прекратилась. Это вынудило его направить гневное письмо в Нью-Йорк на подставной адрес резидентуры.
Но и после этого Москва и Нью-Йорк по-прежнему долго молчали. Не зная, что предпринять для налаживания связи с Центром, Григулевич продолжал со свойственной ему увлеченностью и активностью приобретать без санкции Москвы источники информации, которые он планировал использовать для выполнения операции по делу «Старик».
Собранные по заданию Москвы сведения по Троцкому и его близкому окружению Григулевич вынужден был хранить при себе, что было небезопасно лично для него. К тому времени у него закончились еще и деньги, которые присылал отец по его просьбе. Создавшееся положение настолько угнетало, что иногда у него стала возникать предательская мысль: плюнуть на все и уехать к отцу в Аргентину, где всегда был бы и сыт, и мил. Единственное, что удерживало его тогда от этого поступка, так это отсутствие денег на дальнюю дорогу. Не видя выхода из неблагоприятно сложившейся ситуации, молодой разведчик-нелегал от отчаяния решился на рискованный шаг: без санкции Центра поехать в Нью-Йорк и самому выйти на кого-нибудь из сотрудников резидентуры, чтобы выяснить, почему прервалась связь с Москвой и как ему теперь вести себя. Но Бог уберег его от этого опрометчивого шага: мексиканец Леопольдо Арреналь неожиданно запросил у него внеочередную встречу. На ней Леопольдо сообщил сногсшибательную новость о
До свидания. Все друг за друга!
