Сестра даже никогда не целовалась, и мне было ее поистине жаль. Она лишала себя такой бури эмоций и безмерного счастья, о которых сама не догадывалась. Хотя мои рассказы будоражили в ней небывалые чувства, и в конце она всегда говорила, что завтра пойдет и поцелуется с сыном мясника – первым красавчиком на селе. Такие порывы заканчивались одинаково. Ждана даже не решалась с ним заговорить, когда он приходил в лавку за разделочными досками. Он разрубал их каждый день, и я прекрасно понимала почему. Ни для кого, кроме сестры не секрет, что он был тайно в нее влюблен.
– Что трудного в том, чтобы заговорить с Ратибором? Он слюной на тебя исходит, как на сочный кусок мяса!
Ждана расхохоталась, и ее щеки заалели.
– Ратибор красивый, но слишком молчаливый. Я хочу так, как у вас с Демьяном. У вас такая любовь, Дарена! На вашей свадьбе я…
Сестра резко осеклась и опустила взгляд. Улыбка сошла и с моего лица. Ждана нехотя тронула глубокую рану и на комнату опустилась звенящая тишина. Только треск свечей ее прорезал, как на похоронах в ратуше.
Я присела на кровать, теребя в руках расческу. Глаза защипало от накатившей влаги. Только при сестре я не скрывала отчаяния и давала волю чувствам. Они выливались из меня горькими потоками слез. Иногда я рыдала в голос, как сейчас, и сестра обнимала мои дрожащие плечи. Ждана всегда плакала вместе со мной, будто ее тоже отправляют в лабиринт. Я часто задумывалась о том, что чувствует она в эти моменты, но спросить никогда не решалась.
– Я не отдам тебя оборотню, – безустанно шептала она, повторяя слова Демьяна. Но что могла сделать моя сестренка, если даже сын главы поселения не в силах повлиять на отца. Сколько раз он уговаривал его изменить правила. Выбирать девушек в день самого обряда и провести совет заново. Но Казимир непреклонен. Менять сложившуюся веками традицию и законы он не собирался.
– Я знаю, как тебе можно сбежать прямо в день обряда. Тогда Казимиру придется менять правила.
– И ты туда же! – взорвалась я, вскакивая с кровати. Подошла к подоконнику и сжала его руками с такой силой, что побелели костяшки пальцев. – Смирись с тем, что скоро меня не станет. Я смирилась и готова умереть. Надеюсь, ты помнишь о клятве, которую мне дала?
Я повернулась к ней лицом, вглядываясь в заплаканные глаза.
– Посмотри на меня, Ждана!
Она подошла ко мне вплотную и раскрыла ладонь со свежим порезом.
– Я скорее умру, чем нарушу клятву! Отец не выдаст меня замуж против воли!
Зря она была в этом так уверена. Я слышала их с Казимиром разговор. Дядя четко дал понять, что свадьба состоится, как только меня не станет. И никто из мужчин не спрашивал у своих детей, чего они хотят. Глава семьи принимает единственное правильное решение, а родня подчиняется. Так было всегда!
– Обещаю, Дарена!
Только проверить я не смогу, ведь буду лежать в лабиринте истерзанная и убитая оборотнем.
ГЛАВА 4
Дарена
